Сергей Киселев и sztuka
Одну из наград «Книги года — 2021» получил альбом Сергея Киселева «Додекафония». За наградой никто не вышел, и ведущий как-то невпопад сообщил, что «ее обязательно вручат автору». Он не знал, что фотографа Сергея Киселева уже нет с нами.
У этой истории несколько начал, а финал совершенно непредсказуем. Автор текста излагает лишь одну сюжетную линию, непосредственно связанную с конкурсом «Книга года».
…Груда книжек — типичная картинка типографского интерьера. Черная обложка высовывалась из этой груды. Я протянул руку, сжал пальцами гладкую поверхность и у меня в руках оказался черный плоский альбом с белыми буквами по нижнему краю обложки: «Сергей Киселев. Додекафония». Автора я хорошо знал. Мы вместе работали в «Тюменских известиях», а затем и в «Тюменском курьере». Одна его карточка (он почему-то не любил говорить фотоснимок), таинственная и неожиданная, застряла в моей памяти. Представьте: перекресток улицы Гранитной, кусты на углу, а в кустах — телефонная будка и дверь распахнула. Видно, как свисает, даже как будто раскачивается на бронированном шнуре телефонная трубка. Как будто кто-то прервал разговор, швырнул трубку и опрометью вылетел куда глаза глядят. Ты смотришь на карточку и будто слышишь короткие гудки…
А тут — «Додекафония» Я что-то слышал об этом альбоме… Надо бы положить его на место, но мои пальцы словно приклеились к корешку. Уловив мой вопросительный взгляд, хозяйка кабинета понимающе кивнула. Я, поблагодарив, положил «Додекафонию» в свою сумку…
Додекафония — двенадцатизвучие. Музыкальный термин. Странно: я медленно перелистывал страницы альбома, и от них складывалось ощущение, какое бывает в концертном зале. Когда и аплодисменты уже смолкли, и оркестр ушел со сцены, а музыка еще звучит в ушах или повисает в воздухе вопреки всем физическим законам.
Так и здесь. Автор уже покинул этот мир, но изображение, остановленное его камерой, сохраняется и даже пытается что-то сказать. И мне захотелось пройти по следам этого альбома, который словно затерялся в курганах книг, как это бывает в типографиях и издательствах…
Хозяйка кабинета рассказала мне не слишком много. Что тираж был небольшой. Какой-то частный заказ. Вроде бы привезли уже отпечатанные листы и попросили сделать обложку. Кто? Она не припомнит. Вроде бы это было второе издание или просто допечатка? Кажется, первое вышло в Москве или даже за границей. Может быть, в Финляндии, славящейся своей полиграфией? И что была даже презентация первого издания в Тюмени, в драматическом театре. Говорят, интерес к альбому был большой.
Про интерес я уже понял. Наворачивались какие-то конспиративные сюжеты, но я их сразу отбросил — чистое искусство, по-польски — штука (sztuka).
Я листал и перелистывал эту штучную работу, как будто увидел в знакомом мне три десятка лет Сергее Киселеве совершенно незнакомого человека. И снова повторял про себя это польское слово «sztuka», которое сейчас стоит в заголовке этих заметок. А с нею и всякие производные от этого корня: штучность, штукарство, штукарь, что в словаре Даля поясняется как искусник, мастер, хитрый выдумщик. Эти определения и сравнения очень идут к искусному чуду фотографии и полиграфии, но не добавляют информации, не проясняют появление «Додекафонии» на свет, не объясняют его происхождения и пусть короткого, но триумфального шествия. (Некий московский интернет-магазин, как я успел обнаружить, готов осчастливить этим альбомом желающих и говорит всего лишь о двух или трех экземплярах в наличии, но за весьма кругленькую сумму.)
С первым выпуском издания, который я получил из рук Татьяны Юрьевны Киселевой, кое-что мне объяснил. Все подробности в предисловии. Не то со вторым, которое я нашел в тюменской типографии. Оно несколько отличается от «московско-финского», которое было представлено на мемориальном вечере Киселева в драматическом театре и вызвало шок и зависть собравшейся публики. Десяток оказавшихся в доступе альбомов, видимо, и повлекли за собой эту, назовем ее так, -допечатку. Правда, чуть-чуть изменился порядок фотографий, появилось еще одно предисловие и портрет автора. Но ни выходных данных, ни адресов, ни телефонов (отсюда и некоторые конспирологические размышления. К счастью, недолгие). Пришлось идти от человека к человеку.
Свидетельство очевидца
— 23 декабря 2020 года в Тюменском драматическом театре открылась выставка «Театральный роман Сергея Киселева», -рассказывает Надежда Васькова, сотрудница театра. — Были представлены портреты актеров, сделанные Сергеем в разные годы. Тогда же состоялся вечер памяти фотохудожника. Звучали воспоминания людей, знакомых с Сергеем. Говорили и герои его портретов — актеры, художники, обычные тюменцы, его коллеги-фотографы.
И главное — тогда же были розданы экземпляры альбома «Додекафония». Их было всего десять штук. Книга досталась не всем. И было всеобщее желание, просьба собравшихся — издать альбом дополнительным тиражом. Небеса услышали просьбу. Появился человек, Борис Зоммер, который дал деньги на эту книгу. На Урале нашлась типография с печатью не хуже, чем в Финляндии, где печатался первый тираж. Издали уже свою версию, правда, тоже немного — 30 экземпляров всего (один из них, видимо, и встретился мне в тюменской типографии, где книгу переплетали. — Р.Г.).
Продолжаю отчитываться о своем небольшом расследовании истории второй «Додекафонии».
Организатором второго тиража стал дизайнер Павел Анущенко, работавший и над первым вариантом, а спонсором Борис Зоммер. Имя спонсора мне было знакомо. Несколько лет назад я собрал для книги «Тюменский бессмертный полк» короткую информацию о сибиряке Кузьме Зоммере, воевавшем на Северо-Западном и 2-м Прибалтийском фронтах, награжденном двумя орденами и двумя медалями «За отвагу». Тогда и познакомился с сыном этого гвардейца.
Борис Кузьмич оказался великодушен и прислал мне два экземпляра второго издания. Одну книжку я передал Татьяне Юрьевне, которая только от меня узнала о втором издании (так его следует называть), а другую выставил на конкурс. Так «Додекафония» попала на «Книгу года», а там она уже сама постояла за себя.
Вместо комментария
В одном из предисловий (а их в двух изданиях — три) Киселев назван документалистом. Безусловно. Только не в «Додекафонии». В этой работе — неистовый поиск формы. Что делать — соглашаться или противоречить? Я вижу авторские фантазии, которые фотограф сначала нарисовал (а может быть, сконструировал?) в своем воображении, а потом отыскал их в реальности и запечатлел… В его карточках — извечный и бесконечный бой света и тени. Трудно сказать, невозможно предсказать, кто побеждает… Вот на залитую солнцем площадь ложится черный силуэт — густая тень плывущей на плитах женщины в белом — символ трагедии, которую свет смягчает.
Тираж скромен. А ведь этот альбом одновременно вызов и завещание большого мастера. Не умалит ли ограниченность издания его воздействие на фотографов, большинство из которых уже не работали с пленкой?
Мне вспоминаются уроки прошлогоднего массового конкурса «Фотоистории Тюменской области» и мастер-класс, который дал Виктор Строгальщиков — не фотограф, а редактор. Присланный со всех концов области пестрый ворох любительских (в большинстве) снимков он сумел сложить впечатляющую картину эпохи.
Невозможно не вспомнить фразу, приписываемую и Родену, и Цицерону и Дидро, — о том, что в каждой глыбе мрамора скрывается прекрасная статуя, надо только убрать лишнее. Не так ли и фотограф стремится взглядом отыскать в повседневности совершенство и поймать прекрасное мгновение с помощью такого несовершенного прибора, как фотоаппарат.
***
фото: Сергей Киселев;Три снимка из альбома «Додекафония» предоставлены дизайнером альбома Павлом Анущенко.;;Так выглядит обложка альбома.