Мальчишеские шалости
Хорошо помнит, как с головой нырял в зеленку, Антон Терехин, депутат городской Думы, заведующий службой экстренной и неотложной медицинской помощи ОКБ № 2.
Представили себе эту картину? Нет? И правильно. Потому что речь идет не о медицинской зеленке, а о свежескошенной траве, которую в деревне так и называют — «зеленка».
— Не стесняюсь и даже с гордостью называю себя деревенским, -говорит Антон Владиславович. -Хотя родился в Тюмени, жил в Заречном микрорайоне, но много времени — на выходных, в каникулы, проводил у дедушки в деревне Киево. Умею доить корову. Там был огромный участок земли -30 соток огорода плюс еще столько же под картошку. Помню, как литровыми банками собирали колорадских жуков, как ловили паутов, вставляли в них соломинку и отпускали — пусть теперь с соломинкой полетают. Как бегали босиком — по траве, по дороге. Дед с покоса привозил полный кузов свежескошенной травы — и мы с разбега ныряли туда с головой.
Прыгать по крышам с дома на гараж, потом на сарайку, на курятник, перелезать через забор -обычная мальчишеская шалость. Напрыгаешься вдоволь — можно и гонки устроить. Вначале на свинках. Заходишь в стайку, ловишь поросенка пошустрее, выгоняешь на улицу, хватаешь за уши, запрыгиваешь верхом и пытаешься удержаться как можно дольше. А свинья несется что есть духу, пытается сбросить. И рано или поздно сбрасывает. Хорошо, если на травку, а то может и в лужу. Весело!
— А вот лошадей у деда в хозяйстве не было, — продолжает Антон. — Но покататься-то хотелось. Брали колхозных, что паслись за деревней. И верхом, без седла… Как не падали — удивительно. Не помню, чтобы у кого-нибудь из нас были серьезные травмы, чтобы кто-то ломал руки-ноги. Мы самостоятельные были. Отвечали сами за себя. Никто нас не пас, не караулил. Мы сами принимали решения. Это была отличная школа жизни.
Хотя без ЧП в деревне не обходилось. И в пруду тонул — камера уплыла, пока пытался до нее добраться, понял, что дна под ногами уже нет. Пацаны стоят на берегу, смотрят и не понимают, что происходит. И хотел бы крикнуть, да не получается. Когда человек тонет, он слова вымолвить не может, а не как в фильмах размахивают руками: «тону, помогите!» Но сумел как-то допрыгать (плыть уже не мог) до берега.
И в лесу плутал. Пошли однажды с дедом за грибами, увлеклись. Больше всего испугался дед, за внука переживал. Дотемна искали дорогу, но корзину, полную грибов, не бросили.
И ночами с пацанами на спор ходили в лес. Пили ледяную воду из колодца, купались с ранней весны до осени. Стреляли из рогатки…
— Детство было шебутное, — улыбаясь, резюмирует Терехин. — И в то же время детство счастливое. Был велосипед, воздушка, настоящий кожаный мяч, хоккейная клюшка. Родители мне чуть ли не единственному из всех мальчишек в деревне купили настоящие коньки. У соседа за 800 рублей. 45-го размера, на вырост. Три носка нацепил — и вперед. До сих пор где-то лежат, до сих пор подходят. В общем, у меня было все, о чем ребенок мог мечтать.
Разве что еще быть героем. Хотя мальчишки в 90-х годах уже не грезили стать космонавтами, военными или пожарными.
— В десять лет меня прооперировали в больнице «Нефтяник» с аппендицитом, — рассказывает Антон. — И как только отошел от наркоза, заявил: буду врачом! Родители (мама работала медсестрой, папа — санитарным врачом) отговаривали, но бесполезно. И сейчас уверен, что нет на земле профессии лучше. Кто еще более востребован, чем врач? А для любого мужчины быть востребованным -самое главное в жизни.
***
фото: Антон с братом Иваном во дворе дедушки в деревне Киево;Антону — восемь лет.