Из горя слез не выкинешь
Говорят, что центр «Надежда» — не самый лучший в мире детский реабилитационный центр. Но и то — спасибо, что он есть.
Спасибо говорят родители детей, больных детским церебральным параличом. Что бы они делали без этого центра.
Без этого центра они бы, наверное, сошли с ума. От горя, что свалилось на них, и собственного бессилия.
Многие родители перед тем, как попасть в центр «Надежда», долгий путь прошли. Сейчас жалеют, что зря потеряли столько времени. Вот если б сразу. (Здешние врачи говорят: максимальный эффект от лечения можно получить, если начать работу с больным ребенком, пока ему не исполнилось полтора года. Тогда есть все шансы, что дитя не станет инвалидом).
Многим сначала не ясно было — что с ребенком? Одно видно — что-то не так. Участковый педиатр ничего вразумительного не сказал. Кто-то уйму времени убил на хождения по всяким народным целителям и экстрасенсам. Через десятые руки, через знакомых своих знакомых, случайно узнавали про то, что в самой Тюмени есть такой центр, где могут помочь. И пришли сюда, на улицу Хохрякова, 80.
Путь ребенка к выздоровлению начинается, как везде, с регистратуры. Отсюда маленького человечка направляют к невропатологу или к другому специалисту, в зависимости от патологии. Вырваться «из цепких лап» здешних врачей никому не удается. Лечение ведется комплексно, программа реабилитации разрабатывается для каждого ребенка индивидуально. В среднем один цикл лечения длится три месяца, дважды в год.
С заведующей Eленой Анисиной мы проходим по узенькому коридору центра (прежде здесь была детская поликлиника), заглядываем в каждую дверь. Тренажерный зал: десятилетняя девочка неловкими ногами шагает по бегущей дорожке. Eй помогает медсестра, врач строго следит за малейшим ухудшением состояния ребенка. Ведь если малышу хоть ненадолго станет больно и плохо — никакая сила не заставит проделать упражнение второй раз. И еще судороги — вот чего здесь боятся больше всего, Приобрели ужасно дорогой прибор — электроэнцефалограф, позволяющий вовремя распознать начинающийся процесс судорог и снять его. Здесь, в центре «Надежда», аппарат работает с полной нагрузкой.
В соседнем кабинете маленькая Катерина работает на компьютере. Точнее, работает она своей непослушной ножкой, напрягая и расслабляя мышцу. А смотрит при этом на экран: там нарастающая линия, и если Катенька как следует потрудится, то в награду ей из компьютера раздастся музыка. Конечно, девочка старается изо всех сил.
В массажном кабинете царит тихое ритмичное шуршание. Три стола рядом. Это, конечно, не очень хорошо. Ведь если один ребенок начнет плакать — его рев подхватят соседи. Но сделать три массажных кабинета не позволяют площади центра. Малы площади.
Можно бы достать деньги и купить оборудование для центра, но где его разместить? Нужен детям и бассейн. Бассейны вообще-То есть в городе. Но — «наших детей туда никто не пустит», сказала мне одна мама, Валентина Васильевна, и глаза ее моментально наполнились слезами. Для этих детей нужен специально оборудованный бассейн, с подъемниками, нужен транспорт, которым можно было доставить ребенка и его маму туда и обратно. И вообще центру нужен автобус. Многие родители, живущие на окраинах, иногда просто не могут добраться со своими «негнущимися» детьми. Слава Богу, пока из городских автобусов нас не выталкивают, говорит мама, и глаза ее снова на мокром месте.
(- Вы мои слезы вычеркните, — говорит мама, извиняясь, и вытирает глаза платком. — Не пишите про слезы).
Здесь, в центре, — единственное место, где понимают ее проблемы. А проблем у нее — море. Валентина Васильевна — по образованию медик, но по образованию не работает — нет такой возможности. Подрабатывает, где может, — в основном уборщицей, полы моет. «Хорошо еще, нас папа не бросил», — говорит Валентина Васильевна очень печально. Потому что есть в центре и дети, оставшиеся без отца, — папы часто пугаются перспективы всю жизнь маяться с больным ребенком и уходят от проблем к беспроблемной жизни. А мамы — они по-другому устроены. «Умница моя, радость моя», — говорит мама, прижимая к груди свою девочку, которая с трудом приковыляла к ней от двери врача — с трудом, зато сама! «Умница, радость моя», — улыбается мама сквозь непросохшие слезы, прижимая девочку к своему сердцу, как пластырь.
Здесь, в центре, понимают ее проблемы. Всегда выслушают. Ни разу — Валентина Васильевна подчеркнула это, а другие мамы, сидящие в холле в ожидании своих детей, согласно покивали головами, — ни разу никто из врачей или младшего медперсонала не позволил себе ни одного резкого слова. Душа мамина — как струна натянутая. Чуть что — отзовется слезами. Не трогай, где больно.
Впрочем, и слезы мамины здесь умеют выслушивать терпеливо и с уважением. Персонал отобран тщательно. Жаль только — работать этим замечательным людям приходится почти на одном энтузиазме.
— Это временные трудности, — твердит Eлена Ивановна Анисина, — временные. Должны же наступить лучшие времена? Они и наступят. Когда-нибудь.
Пока, слава Богу, комитеты социальной защиты оплачивают стоимость лечения в центре. Впрочем, при чем тут Бог? Слава работникам комитетов социальной защиты, с пониманием относящихся к проблеме. Один курс лечения в среднем стоит 1,2 миллиона — деньги немалые, а для неработающих мам — вообще немыслимые. (Правда, если родители ребенка работают в коммерческой организации, то они сами платят за лечение). Специалисты центра «Надежда» разработали программу помощи детям, нуждающимся в медико-социальной реабилитации, и их родителям. В частности, эта программа предусматривает предоставление родителям, чьи дети больны ДЦП, оплачиваемый отпуск два раза в год — для лечения детей. Вообще, хорошая программа, нужная — выстраданная. Вот только для реализации ее денег пока нет.
— Будем надеяться, что появятся, — говорит на прощание Eлена Анисина. — Будем надеяться. А иначе зачем тогда жить?
***
фото: Фото Сергея Киселева;Фото Сергея Киселева;Фото Сергея Киселева