Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Это мог бы сказать Фауст в нашем городе, если бы он увидел премьеру Тюменского государственного театра кукол и масок — версию комедии Н. В. Гоголя «Женитьба». Постановщик, главный режиссер театра С. Кузин, сценограф (художник, костюмы, атрибуты и др.) С. Перепелкин, музыкальное оформление О. Линенко вместе с замечательными виртуозами из «Крунинг-джаза». В ролях: Подколесин — В. Лазарев, Кочкарев — Ю. Федоров, Агафья Тихоновна — засл. арт. России И. Кузина, экзекутор Яичница — засл. арт. России А. Глебов, морской «волк» Балтазар Жевакин — В. Коростелев, пехотный офицер в отставке Анучкин — Н. Тарасов, тетка невесты Арина Пантелеймоновна — засл. арт. России Н. Вальтонс, сводница Фекла Ивановна — Л. Удалова, Дуняша — З. Береговая, ‘Степан и молодой купец Стариков — С. Комаров.
4 ноября с.г. в нескольких тюменских ДК — программы очень громких «звезд» России, в Театре драмы — неплохая пьеса , а затем в «Нефтянике» — бомонд, историческое событие, открытие в Тюмени своего оперного театра. Выдержит ли конкуренцию наш кукольный? Тем более что накануне, верный традиции, он устроил открытый общественный просмотр своего нового спектакля «золотого» (50 лет) сезона. Слава Богу, на вечернюю премьеру для взрослых публика пришла и тепло приняла постановку. Успех настоящий, зрелище невероятной красоты, игра мирового класса, мне есть с чем сравнить, ибо недавно просмотрел многочасовой видеофильм (ФРГ) о лучших кукольных труппах Америки и Eвропы. Режиссерская концепция Сергея Кузина сохранила комический огонь гоголевского слова, нашла в них ту эстетическую сущность, которая современна и помогает нам, зрителям, сохранить «душу живу», принять эту театральную шокотерапию.
Кузин поставил комедию в стиле синтез-театра, театра «модерн-силуэт». Получился редкий сплав вдохновенной игры актеров, оформления, музыки и сатирического диалога двух веков. Потрясающая простота и выразительность сценической формы связана с искусством русского серебряного века, стилем «модерн», с аппликацией и домашним театром теней, столь популярным в обществе XIX в. С. Перепелкин (художник) точно отобрал из него самое главное, усилил мотивы, занял им все пространство сцены.
Кто помнит интерьер дворянских усадеб и купеческих особняков, тот сразу же узнает этот «занавес-двери», задрапированные тяжелой тканью с бахромой и кистями. Два стула, придуманные так, что похожи и на те диваны, и на те кресла… Стрельчатый проем окна на заднике (силуэт) и на нем же — фигурная кадка с фикусом. Символ то ли двуглавого орла, то ли зимнего сада, чьи широкие листья испуганно дрожат в ритм действию. Силуэты живут, меняются, обыгрываются актерами. Сами падают стулья, влетает в залу старинный мушкет. Искушенный зритель говорит про себя: «ага, в конце выстрелит», но ружье так же абсурдно исчезает, как и появляется. Жених-то сбежал, испугавшись перемен в своей жизни, тяжести поступка, способного разбить уютную раковину устоявшегося быта. А так хотелось счастья, доброй семьи, кучи детей, но не слезая с дивана, чтобы все образовывалось само собой…
Основной игровой прием — движение масок персонажей и силуэтов мизансцен. Выдержана черно-белая гамма, кстати, схожая с полицейскими будками и шлагбаумами России эпохи Николая I. Бесподобны костюмы — символы атмосферы гоголевского времени и сегодняшнего дня. Они во многом открывают зрителю характеры и психологию общения действующих лиц.
Теперь актеры. Голодная диета, на которую насильно посадило нынешнее время науку, культуру и образование, произвела жесткую селекцию во многих театрах. Остались сильные духом, умные и деятельные люди, успевающие позабавить публику и сделать бизнес в рекламном шоу для заработка, чтобы быть в форме на главной своей сцене. С. Кузин, всегда мучительно и долго решающий, кому кого и что играть, на этот раз превзошел себя. В. Лазарев(Подколесин) «исчез» как человек на эти два часа, нет и актера, знающего текст и переходы. Это именно гоголевский тип, перенесенный на машине времени в текущий год, ловко и выразительно приспособивший те манеры и общение под «здесь и сейчас». Баловень судьбы, романтик пошлости, он хватает на лету длинную черную трубку жизни и превращает ее (жизнь) в дым, дым, дым грез… Под стать ему авантюрный Кочкарев, бурно имитирующий деловые заботы, отчего абсурд бытия только сгущается. Ю. Федоров просто «счастлив», упоен своей «работой».
Неподражаемое трио — невеста И. Кузиной, сваха Л. Удаловой, тетка Н.Вальтонс. Невеста «застоялась», сваха перестаралась, тетка пытается изо всех сил блюсти чистоту купеческого рода. Бурная имитация добропорядочности скрывает нищету чувств и скуку бытия. В остром гротеске актрисы до конца «раздевают» своих «красавиц».
А B01 вереница подержанных волокит, алчущих сытой жизни за счет молодой купчихи. К ее ногам летят титулы и «подвиги» экзекутора, морячка и пехотинца. Где ты, дворянская спесь?! Отточен и многомерен ранжир персонажа А. Глебова, без умолку болтает, зря растрачивается герой Н. Тарасова, колоритен и подавлен одиночеством лжеромантик бурь и волн у В. Коростелева. Органично связывают интригу дуэта и трио слуги у 3. Береговой и С. Комарова.
Последний успевает заодно сыграть и молодого купца, в свою очередь принужденного отрабатывать маску сословных приличий.
Фантасмагорическая гоголевская карусель крутит-вертит героев того слоя нашей жизни, которому всегда и все до фени, фикуса, лампочки… их пошлость воинственна, их суета комична и бессмысленна, их желания скудны и ничтожны — при том толстом кошельке, при этом счете в компьютере банка. Их часы бесстрастно и лениво отсчитывают минувший век, финал нашего. Сменили лишь экипаж на мерседес, счеты на принтер, холщовый мешок на полиэтилен. Неохота вычеловечиваться, подниматься духовно. Там «революсия»? Взрывают храм? Та «хлен» с ними… тут опять «революсия»? Храм восстанавливают? Та пошли они… на выборы? Та пошли они… И они приходят, и правят, и вправляют мозги, и кое-что еще… Отсмеявшись, Пушкин задумался и сказал: «Боже, как грустна Россия!».
***
фото: ФОТО СЕРГЕЯ КИСЕЛЕВА;ФОТО СЕРГЕЯ КИСЕЛЕВА