Что такое искусство… борьбы за власть
Без училища искусств невозможно представить наш город. С участием педагогов-музыкантов и учащихся проходит каждое городское праздничное событие. И принимают их чаще «на ура» — во-первых, свои, во-вторых, хорошие музыканты. И вроде бы само собой разумеется, что прекрасное искусство людей облагораживает, делает лучше. И прежде всего тех, кто им занимается.
Увы! — это заблуждение. В храме искусства давно, уже не один год, зреет конфликт, рвущий коллектив на части, заставляющий искать правых и виноватых и жаждать крови. Ну, может, не крови, а хотя бы снятия с работы. Или хорошего наказания. Лучше — уголовного.
Конфликт, собственно, имеет две стороны. Одна связана с финансовыми, должностными нарушениями директора училища Eвсея Натановича Шапиро. Разбираться в ней мне не только не хочется, ной просто не под силу, здесь нужны специалисты. Верно или с нарушениями заключены договоры об аренде училищных помещений и куда ушли полученные за нее деньги, имелись при этом экономические нарушения или нет, правомерно ли получен диплом одним из учащихся, справедливое ли заявление подано в прокуратуру или это оговор — вправе решать прокуратура. Или даже суд, если это понадобится. С учетом мнений КРУ, ЭП, по-старому ОБХСС, комитетов по имуществу.
Результатом вот таких многочисленных проверок и явилась статья прокурора Валерия Афанасовича.
Поводом для моего посещения училища стало собрание коллектива. Eго в достаточно спешном порядке собрали после статьи в «Тюменских известиях» все о тех же нарушениях.
Присутствовало семьдесят преподавателей, сама посчитала. По протоколу установить число участников нельзя — его вроде бы и вели, но ни председателя, ни секретаря не избирали. И напрасно: протокол собрания — это документ.
А началось оно с вполне справедливого замечания Шапиро, что не каждому дано выдержать груз многолетних нападок, что собрание должно решить, на чьей стороне правота. Директор перечислил случившиеся нарушения и по каждому из них попытался дать объяснение, сказал, что состоялось множество проверок, все обвинения с администратора сняты, все недостачи восстановлены.
Очень подробный разговор шел по диплому, выданному одному из студентов, закончившему обучение экстерном. «Обвинители» говорили, что это подлог, что не было оснований не только для выдачи диплома, но и для самого экстерната. Что несвоевременно оформлялись многие документы, связанные со злополучным дипломом.
Другие преподаватели вступались за Михаила X., из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор. Говорили, что из правил бывают исключения, что самая низкая квалификация присвоена ему вполне заслуженно, что своей последующей работой в коллективе Жанны Бичевской он уже оправдал диплом.
Большинство выступавших на собрании были на стороне директора. Вообще-то этот факт имеет под собой основание: на эту должность Eвсей Натанович был избран коллективом. А сейчас ситуация такова, что придраться к директору не так уж сложно. Все — на виду. Да, в училище — перманентный ремонт. Нет ни одного коридора, где не стояли бы какие-то бочки, шкафы, щиты, еще что-то неизвестного назначения. В зале, где шло собрание, какой-то плешивый, осыпающийся потолок, летают комары. К этому привыкли, не видят, с этим живут. Постоянные жалобы на недостаточное финансирование. Зарплата задерживается, выдается не в полном объеме, и вообще при ее начислении бывает некоторая путаница.
Но вот что удивляет: в училище, имеющем собственных художников, библиотеку, фотолабораторию, — унылые грязные стены, никаких попыток создать уют, украсить свой дом, наконец, просто использовать то, что раньше называлось наглядностью. Классы — не лучше, за исключением одного-двух. Да простят меня педагоги, для уборки и красоты только ли деньги нужны? Никакое финансирование не поможет, если не приложить рук. Всем. Не только хозяйственникам, но и педагогам, и учащимся. Да и то, что сделал дядя, не становится твоим, не ценится и не бережется.
Eсть такая категория людей -правдолюбцы. На все возражения у них один ответ: я ничего не хочу, кроме правды. Именно такие убеждены: правда — одна. А оказывается, не совсем это так. Даже тут, в училище: у Шапиро своя правда, а у преподавателя Хоменко, к примеру, своя. У Шапиро — творческая (разве это мало для училища такого профиля?), у Хоменко — бюрократически обвиняющая.
Только почему таких правдоискателей не любят, когда они вроде бы во всем правы? Может, все дело именно в этом «вроде бы»? И на собрании педагоги училища так явно противостояли «правде» супругов Хоменко и Геннадия Вершинина, что им пришлось покинуть зал.
У супругов Хоменко и на собрании наготове были копии всевозможных бумаг, и в редакцию Виктор Васильевич пришел не с пустыми руками. Хоменко не скрывает своего желания встать во главе училища, что давно уже все поняли — и что мало кого устраивает. Он неустанно повторяет: «Это мой дом». В котором он хотел бы не просто жить, но и устанавливать свои порядки. А этого как раз и не хотят его товарищи по работе. Почему они так против «порядка»? Может, потому, что боятся попасть в нездоровую атмосферу постоянного надзора?
Когда Виктор Васильевич был в редакции, я спросила его о нагрузке. Оказалось, у него почти три ставки. Насколько мне известно, большая нагрузка не редкость в ТУИ. Откуда берется время на хождение по инстанциям, писанину и копирование бумаг?
Атмосфера собрания — лучшее доказательство того, как этот долгий конфликт всем надоел. Одни других называют стукачами, другие обрывают выступающих, если их не поддерживают…
Лариса Хоменко очень любит напоминать, что она председатель профкома. Уже третий год. Судя по реакции на эти слова, со своим председательством она порядком поднадоела. Почему тогда не ставят вопрос о перевыборах? Ведь прямо говорили, что профком занимается тем, что стаскивает директора с его места, что идет элементарная борьба за власть.
На собрании никто из областного комитета по культуре не был. Может быть, созывали его в такой спешке, что не успели предупредить? А может, конфликт уже поднадоел даже начальству?
К высокому руководству обращались обе конфликтующие стороны. Одни направили протокол прошлогоднего расширенного заседания профкома, другие — письмо с просьбой разобраться в конфликте, поддержать директора и содействовать созданию нормальной атмосферы. (Интересно, что в профкомовском протоколе записано: по антисанитарному состоянию училища обратиться в обком профсоюза!).
А вообще-то на начальников учат? Как финансы вести, те же договоры заключать? Или сами до всего доходят, набивая болезненные шишки? Такие вопросы возникают невольно. Например, в справке по результатам проверки КРУ: «Переплаты по стипендиям… переплаты по командировочным… Установлено наличие линолеума, отмеченного как списанный…». И еще восемь подобных пунктов, которые вовсе не говорят о квалифицированной работе бухгалтерии. То же касается хозяйственной части, если судить по санитарному состоянию и содержанию здания, здесь тоже не все в порядке. Вывод из этого всего один: директору надо бы разборчивей быть в своих помощниках. И требовательней.
Через несколько месяцев училищу исполняется сорок лет. Хорошо было бы, чтобы к этой дате в коллективе нашли силы погасить конфликт. А он так далеко зашел, что требует уже «хирургического вмешательства». Ясно: этим людям вместе не работать. Невозможно это при накаленной неприязни. А выход лучше самого коллектива никто не найдет. Ни один начальник.
***
фото: Во время собрания.