Судья, так непохожий но судью
«…Мне виде не невтерпеж
Достоинство просящим подаянье,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо».
В.Шекспир, 66-й сонет.
— В судебных процессах нашего времени борьба страстей порой достигает такого накала, что с горечью думаешь: вновь нужен гениальный поэт, чтобы по достоинству оценить и воспеть битву добра и зла, порока и добродетели, горести и радости. Чтобы отыскать зерно истины, судьям приходится буквально продираться через завесы лжи, с которой нередко соседствуют проявления отваги и благородства. И тут не отмахнешься от доказательств одной лишь фразой — «не заслуживает доверия». Мотивы суда должны быть убедительными…
Мой собеседник — Николай Николаевич Кокорин — человек известный и уважаемый как в Тюмени, так и далеко за ее пределами. Сорок три года проработал он в органах юстиции, был членом президиума областного суда. Ушел недавно на пенсию, но связей с коллегами не теряет: то и дело раздаются в его квартире телефонные звонки с просьбой дать консультацию, помочь советом.
О себе бывший судья рассказывает скупо, неохотно. Воевал рядовым на 2-м Белорусском фронте, дважды ранен, лишился ноги. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, многими медалями. В Тюмень приехал после окончания Свердловского юридического института. Смеется: ночевать пришлось прямо в помещении заречного суда, где «одного клопа раздавишь — миллион на похороны сбегаются». И долго еще судебные «бои» напоминали орудийные раскаты военного прошлого.
Специализировался Кокорин на делах уголовных, особо запутанных и тяжких. Многих своих подопечных хорошо помнит. И они его не забывают: были случаи — письма от них получал. Не с благодарностью, но с извинениями, с признанием справедливости, вынесенного приговора.
— Всегда ли вы оказывались правы? Ведь еще римляне утверждали: «Eггаге humanum est» — человеку свойственно ошибаться»…
— Никогда не признавал древнеримского девиза: «Да здравствует юстиция, да погибнет весь мир». Жизненный опыт позволяет утверждать: в каждом преступнике можно и нужно разглядеть человека.
— Даже в убийцах и насильниках?
— Конечно. Все зависит от обстоятельств дела. В моей богатой практике были примеры, когда убийцы или покушавшиеся вызывали больше сочувствия и человеческих симпатий, чем жертвы и пострадавшие. Звучит, может быть, кощунственно, однако от этого никуда не уйти, даже принимая во внимание пресловутый судейский нейтралитет и непредвзятость.
Вообще деятельность следователя, прокурора и судьи представляется мне как движение альпинистов в тесной связке к вершинам истины. Дорога к ней извилиста, трудна, чревата всякими неожиданностями. Не дай Бог, сорвется с горной кручи один из триады — надежный страховочный трос поможет избе жать катастрофы. Судебная ошибка гибельна, когда не срабатывает вся связка, когда порочна система. В правовом государстве должен действовать точный механизм исправления ошибки.
Иногда слышишь: творчески мыслящий судья! У непосвященного это выражение наверняка вызовет возражения. Но выдающийся юрист А.Ф.Кони говорил о недопустимости механического применения статей закона. Сам Кони любил «входить в житейскую обстановку». Жизнь столь многообразна, что никакой законодатель не может при думать регламента ко всем возникающим вопросам.
А решения этих вопросов напряженно ждут люди, оставшиеся в зале суда. У Расула Гамзатова есть строчки, как будто посвященные непосредственно судьям:
«Не выносите быстрых приговоров, Не присуждайте наскоро наград, Чтоб нe краснеть, чтоб избежать укоров, Когда в пути оглянетесь назад»! Государственной зрелостью запасом житейской мудрости эрудицией должен обладать судья, чтобы вынести единственно верное, справедливое решение. Решение, которое — в случае его обжалования в вышестоящие инстанции — не подвергалось бы изменению. Николай Николаевич провел немало беспокойных часов и дней, ожидая возвращения из вышестоящего суда очередного дела с апробацией вынесенного под его председательством решения и приговора. Сейчас, «с хвостом годов», как говорил Маяковский, на многие дела давно минувших дней бывший судья Кокорин смотрит куда более спокойно и взвешенно. Но главное — не испытывает угрызений совести или страха.
В уютной квартире Кокориных много книг. На журнальном столике, всегда под рукой, свежие газеты и новинки юридических изданий. Николай Николаевич продолжает с пристальным интересом следить за принятием законодательных актов, прямо относящихся к судебной реформе. Читает, делая карандашные пометки на полях. Вступивший в силу Закон «О статусе судей в Российской Федерации» считает очень своевременным и полезным. Гарантия подлинной независимости суда — об этом мечтало не одно поколение российских правозащитников. И вот на пути к этому сделан еще один шаг.
Беседуя, не мог избавиться от ощущения, что Кокорин мало похож на судью (в юности он мечтал попасть в состав какого-нибудь профессионального ансамбля или трио баянистов, увы, судьба распорядилась иначе, правда, с баяном не расстается). Ни «стального», пронизывающего взгляда, ни категоричных ноток в голосе. Деликатный. Иногда сомневающийся. Всегда готовый развить умную мысль, подхватить удачную шутку, вспомнить забавный анекдот. («Подсудимый, расскажите, как вы открыли сейф?» «Бесполезно, гражданин судья, у вас это все равно не получится!»). Вполне благополучный, счастливый человек.
— Грех жаловаться, — соглашается Кокорин. — С женой Любовью Макаровной (она, кстати, врач по образованию) вырастили сына, теперь вот с внучками занимаемся. Домашние заботы скучать или болеть не дают. Хотя нет-нет да и вспомнятся переполненный зал судебных заседаний, лица коллег, атмосфера нашумевшего процесса…
***
фото: