Маленькие комедии большой деревни
Ох уж этот крестьянский вопрос! До сегодняшнего дня, начиная с Радищева и… ну, вы сами знаете кого, интеллигенция чувствует над собой звон колокольчиков, бешеный храп и взметнувшиеся тяжелые копыта коренного (см. А. Блок. «Народ и интеллигенция»), И это в стране, где, по мнению многих, крестьянского вопроса, в принципе, и быть не может — так необъятны просторы и невелика плотность населения. И тем не менее в разной форме, рождая гениальные (и не очень) произведения, эта проблема по-прежнему не дает многим возможности спокойно выспаться.
Сегодня я представляю еще один, дилетантский, взгляд на многовековую традицию. Начну с банального: утром, когда все спят, в деревне исключительно дышится (не это ли является истинной причиной, побуждающей интеллигенцию так часто и с таким упорством рваться в деревню?). Живописность и романтичность всегда, правда, здорово портят покосившиеся заборы и дороги (нынешняя дождливая осень искалечила их до неузнаваемости), зато тишина какая…
Впрочем, и тишину периодически нарушает мычание нетерпеливой голодной коровы. С началом рабочего дня к одинокому мычанию добавляется надрывный гул то тут, то там завязших машин, трещание тракторов и отборный русский мат: здоровый детина гоняется неподалеку за шустрой свиньей, называя ее так, что становится подозрительной его сексуальная ориентация.
Прошла мимо озябшая женщина, кутаясь в старую фуфайку и придерживая одной рукой маленькую электрическую плитку, которую она заняла у соседки, чтобы приготовить завтрак любимому мужу. Прошлым вечером, ругаясь и плача, она тащила его на своих руках домой, боясь оставить на улице: вдруг разлучница подберет. Самостоятельно держаться на ногах сердцеед был уже не в состоянии.
Другая чета выясняет отношения, фехтуя мороженой курицей и собирая вокруг себя толпу болельщиков. Остается только га-, дать, была ли бедная птица приобретена специально для этого шоу или просто «попала под горячую руку».
Резвятся деревенские мальчишки: дразня семидесятилетнюю бабку, носятся по ее огороду. Вряд ли они когда-нибудь слышали о неприкосновенности частной собственности. По-прежнему мычит корова. Судя по голосу, она совсем одурела от голода. Более счастливые ее подруги уже давно мокнут на пастбище.
Около часа вся деревня снова затихает: обед. Прошмыгнула уже знакомая женщина с плиткой в руках: торопится вернуть ее хозяевам. Проскакал мимо на огнедышащей лошаденке лихой наездник. По-деревенски ухабисто, нелепо вскидывая руками и ногами, разбивая тем самым все привитые на ипподроме правила хорошей езды.
Сердобольная знакомая бабушка непременно напоит домашним молоком.
Склонив голову набок, позабыв о червяках, задумчиво провожают взглядом курицы.
После обеда жизнь снова входит в свое рабочее русло. Правда, уже не очень верной походкой вернутся к своим рабочим местам мужчины. Главное, что вернутся непременно, потому что иначе родимую допьют коллеги.
Но в конце концов приходит вечер, тонет в сумерках обыденность. И вспоминаются строки поэта:
О нищая моя страна,
Что ты для сердца значишь?
О бедная моя жена,
О чем ты горько плачешь?