90-60-90
Ясно, о чем я? Короче: Тюмень, февраль-март текущего года, третий конкурс красоты, редактор вашей газеты в жюри. Один коллега, узнав об этом, сладко поздравил. Другой отреагировал с такой шумной завистью, что я его сам пожалел.
Как говорится, не подумайте плохого — в жюри тоже надо работать. За два часа из полутора сотен девчонок отобрать треть покрасивше. Какой тут бес в ребро — шесть девчонок порхают на сцене, перед тобой список (возраст, рост и проч.), за считанные минуты надо успеть понять, чем Катя выигрышнее Маши (возможно — наоборот), втиснуть свои чувства (если это — чувства) в прокрустово ложе от одного до трех баллов — карусель продолжается.
Помню, что с первого отборочного тура я вышел с единственным мнением: тюменских девочек плохо кормят! Возможно, что мой немой протест был услышан кем-то свыше. В дальнейших турах появились красотки, не так напоминающие малолетних узниц концлагерей.
Кстати, если бы вы имели в руках таблицы, которые я держу перед собой, то заметили бы, как меняются девочки на глазах.
Все меняется. Рост (от одного до двух сантиметров). Возраст (на год-два). Про три классических параметра — бюст, талия и так далее — я уже не говорю. У меня такое впечатление, что наши красавицы, как бы это поделикатнее выразиться, сборно-разборные. И процесс пополнения-похудания решается в считанные часы.
Поскольку я всего лишь в жюри, а не в оргкомитете, и имею дело с законченным продуктом, тайна эта для меня так и останется тайной. Ну и слава богу — должна же быть в женщине хоть какая-то тайна.
А теперь чуток информации. Признаюсь, сидение в жюри оказалось полезным. Я стал меньше фантазировать насчет тех неведомых путей, какими красавицы приходят к своим коронам.
Я убедился, что эти вечно брюзжащие и капризные мужчины в жюри (понятно, что каждый из них знаком или находится в достаточно теплых отношениях с Наоми Кэмпбелл, Клаудиа Шиффер или Брижит Бардо в ее лучшие годы) никогда ни за что ни с кем не способны договориться и сговориться. Мне лично из протоколов первого полуфинала удалось выбрать всего восемь (из 85!) случаев, когда жюри оказалось единодушным.
Восемь раз все 12 мужчин выставили одинаковые оценки. Да, вы правы — это были самые низкие баллы. Eдиницы. Все, что выше, отражало взгляды, вкусы, атмосферное давление, степень разношенности туфель, реакцию на повторяемые в пятидесятый раз поздравления «с первым днем весны». Ни одной полуфиналистке не удалось не схватить «единицу». Даже против фамилии абсолютной рекордсменки (пока не станем ее называть) в одной из клеточек таблицы нагло торчал «кол». Не скажу чей, хотя и знаю.
Были ли попытки давления? Были. Но к чему приводили, вот вопрос? Мне позвонил один среднезнакомый товарищ «насчет племянницы». Как я потом выяснил, звонил он и кое-кому еще из жюри. Вы знаете, чем это кончилось? Не угадали: племянница осталась у первого же барьера.
Признаюсь, что согласился быть в жюри больше из любопытства. Доволен ли я собой? Ну, пока все, кому я ставил высшие баллы (иногда только я и ставил), вышли в финал. Я не знаю, кто из них красавица. Но я уверен, что каждая из них — самая красивая, хотя бы для одного человека. Ну а если это не так, то запомните — у большинства из девочек все еще впереди. Им еще предстоит выиграть самый главный в жизни конкурс. Имя которому — любовь.
P.S. А кто из наших точно уложился в мировые стандарты 90-60-90, я так и не знаю. Да не все ли равно?