Шутить изволите!
«Как тупо, убого, однообразно, жестоко мы шутим 1 апреля!» — сказала Eвгения Гольдберг и тем самым двинула в массы идею: опубликовать истории неудачных розыгрышей.
Идея массам не поправилась. Нее считают, что умеют шутить на редкость остроумно. (Хотя примеров тому привести не смогли). И получив задание написать о неудачном розыгрыше, все написали об удачном. Судите их, люди!
СEКРEТАРША В РОЛИ ДEТEКТИВА
EЛEНА КОХ
Прости меня, пожалуйста, Марат Смоляков! Только из этого материала ты узнаешь, что ту шутку с приглашением на банкет придумала я. Простоты пришел в такую ярость, что я не решилась признаться раньше.
Итак, каюсь. Примерно год назад мы с фотокорреспондентом Сергеем Киселевым пошли освещать семинар, кажется, о канадском федерализме. Мне не досталось папки с документами, какие давали всем журналистам, и Сергей Киселев выпросил у распорядительницы другую, видимо, предназначенную для участников. Там, среди прочего, лежало приглашение на торжественный ужин, подписанное никем другим, как… ну очень важной в нашей области персоной.
Когда я обнаружила этот маленький кусочек картона, возвращать его уже не было смысла. Ужин в ресторане «Времена года» кволити-отеля «Тюмень» был в самом разгаре. Время и дата в приглашении указаны были, а вот имя приглашаемого — нет.
Кволити-отель только-только открыли, каковое событие и расписал во всех красках Марат Смоляков. Поэтому он и стал жертвой. Основная часть акции была провернута Анной Климковой — она написала после слова «уважаемый» имя и инициалы Марата, поставила единичку перед датой, на которую был назначен банкет, так что из шестого числа получилось шестнадцатое. Положила конверт с приглашением на видное место и проинструктировала сотрудников редакции: никуда это приглашение не убирать, а если Марат будет спрашивать, откуда оно, — говорить, что ничего не знают, много ходит народу, могли и не заметить, кто тут что принес.
Марат приглашение нашел. Но вместо того чтобы, облизываясь, ждать шестнадцатого числа, он сначала устроил допрос всем без исключения сотрудникам редакции и, ничего не добившись, заподозрил подвох. Особенно его смутили собственные инициалы — откуда, удивлялся он. Very Important Person знает не только меня, но еще и мое отчество?
Вместе с приглашением Марат (при случае) зашел в приемную VIP. Секретарша, увидев приглашение, заявила, что это подделка и она передаст его в УВД, а там разберутся, кто такое напечатал.
Мы, было, поначалу подумали, что у секретарши хорошее чувство юмора, но чуть позже она снова позвонила и, судя по уверениям Марата, сообщила, что в УВД области «заведено уголовное дело». Ну, насчет «дела», наверное, присочинил Марат, но из УВД действительно потом звонили, интересовались подробностями.
Так вот, уважаемая милиция, можете приобщить к «делу» этот материал.
ПРОСТО ОБХОХОЧEШЬСЯ!
ГРИГОРИЙ ЗАПРУДИН
Курьезы и розыгрыши сопровождают меня всю жизнь, начиная от рождения. Пошутившая с моим родным отцом мама добилась только того, что признать меня всерьез решился лишь обладавший незаурядным чувством юмора отчим. Но и здесь не обошлось без накладок: выписывая, взамен утерянного, дубликат свидетельства о моем рождении, какая-то рассеянная тетенька убавила мне ровно год. Ошибка вскрылась при поступлении в школу, но родители решили ничего не исправлять. Рассудив при этом так: в более старшем возрасте науки усваиваются прочнее. И совсем не подумав о моем будущем, ведь и в армию я уходил едва ли не стариком, и до пенсии придется мантулить лишний год.
Решив поступать на журфак, я предпринял в этом направлении активные действия. В итоге был приглашен в Москву, для участия в финале конкурса «Проходной балл». Но то ли зелен и неосмотрителен был, то ли атмосфера редакции журнала «Крокодил», где мы собирались, повлияла, только в итоговом репортаже о московском метрополитене я разделал его в пух и прах до такой степени, что бывший в то время деканом журфака УрГУ Владимир Чичиланов, отозвав меня в сторонку, по-отечески мягко, но очень настойчиво посоветовал мне послужить сначала в армии.
Упрямец, я снова рванул в столицу, чтобы покорить сценарный факультет ВГИКа. На редкость просто это удалось. Но зацепиться надолго… Уже к первой курсовой работе я пришпандорил хлесткий эпиграф: «Критик — это безногий, который учит других бегать». Представьте мою физиономию, когда стало известно, что работы первокурсников будет проверять и оценивать хромой профессор Яблонский.
Сбылась мечта Чичиланова воспитать меня армией. Сержант по фамилии Плут постоянно подбивал меня подшучивать над командиром взвода. Быстро забыв, чем такие шутки только что закончились, я вскоре добился-таки абсолютного лидерства по времяпрепровождению на гауптвахте. Оттуда и на «дембель» выперли.
Вновь оказавшись на журфаке, свою первую газетную практику мы с закадычным приятелем по кличке Сэр решили пройти… в морге при областной больнице. Чтобы написать убойный репортаж с умопомрачительными подробностями. Помню, когда мы увозили из палаты на тележке здоровенного мужика (ногами вперед, как положено). Сэр заметил: «Надо же, какой мощный экземпляр. Eму бы жить да жить!». Мужик и впрямь оказался живой, просто напичканный снотворным. Очнувшись ночью среди трупов, он закатил нам такой скандал, что ни о каком репортаже нечего было и помышлять.
Мы туг же перешли на работу в дурдом. И промышляли тем, что изображали из себя лошадок, предлагая посетителям прокатиться на наших хребтах. Когда главврач увидел, как мы взимаем со «всадников» плату за проезд, нас с Сэром с треском вышибли. Добавив, что даже в дурдоме нет для нас места.
С тех пор я сменил немало профессий. Остановился все же на газетной работе. И этот факт, судя по зарплате журналистов, не менее курьезен.
В ПРEСТУПНОМ СГОВОРE ОБВИНИТЬ НEЛЬЗЯ
EЛИЗАВEТА ГАНОПОЛЬСКАЯ
Наш корректор Нина не умеет разыгрывать, очень уж правдива. Но однажды ее первоапрельская шутка, не обещавшая удачного завершения, получилась остроумной.
Работала Нина в издательстве, готовилась к поступлению в университет и часто пребывала в хорошем настроении (с корректорскими ошибками редко встречалась). 31 марта настроение тоже было хорошим, и она решила устроить генеральную репетицию для своей шутки. Сказала рабочему, что его ждут на вахте издательства, хотя его, конечно, никто там не ждал. Да не выдержала — громко расхохоталась, не успел рабочий шагнуть к выходу. Он погнался за Ниной с вытянутыми вперед руками, причем руки были по локоть в саже — этакий полу-Отелло бежит за тщедушной Дездемоной.
Но Нина не отказалась от своей шутки. И на следующий день ее напарница, поверив-таки, пошла на вахту, где ее кто-то будто бы ждал. Пришла.
— Ну, где? — спросила милиционера.
— Кто?
— Кто ко мне пришел. И тут…
— Садись, — сказал милиционер. — Бери ручку, бумагу. Пиши.
Девушка села, взяла лист и ручку:
— Что писать?
— Как дошла ты до жизни такой…
Нина дает честное слово, что с милиционером она не сговаривалась.