Правда о попе и работнике его Балде
Противоречивые чувства вызвал во мне материал Eлены Кох «Работник хозяину не товарищ» в одном из предыдущих номеров газеты. С одной стороны — какое безобразие творят эти работодатели. С другой стороны — какие мы безобразные работники!
Особенно возмутил меня рассказ про бухгалтера Анну из некоего частного предприятия. Коротко напомню и без того короткую историю: денег, чтобы выдать зарплату всем сотрудникам, не хватило, и шеф распорядился одному выплату попридержать. Так Анна не выплатила зарплату самому шефу! Может, шеф этот и неправ, но предприятие-то частное! То есть — его собственное. А бухгалтер-борец за справедливость — всего лишь наемный работник. И деньги хозяин ей платил — свои, между прочим, деньги — за то, чтобы выполняла его распоряжения. Разумеется, он ее уволил.
Обсуждать приказы начальства — любимая тема разговоров для подчиненных. Могу понять госслужащих: им часто попросту заняться больше нечем. Могу понять работников какого-нибудь акционерного общества: их шеф — чаще всего лишь администратор, такой же наемный, как и они (в принципе, любой может оказаться на его месте).
Не могу понять трудящихся на ниве частного капитала. Наверное, формирование у них умения подчиняться — вопрос времени. Все-таки из нас рабов столько лет выдавливали.
Этика деловых отношений у нас поразительно отсутствует. Ну ладно — обсуждать, на каких машинах начальство ездит, как оно развлекается и какое глупое, не в пример нам. Но у нас сплошь и рядом встречается открытое неподчинение руководству и его приказам.
Eсть примеры и положительные, конечно. К примеру, один мой знакомый трудится в частной фирме клерком. Однажды рассказал, что его шеф считает, что если без какого-то сотрудника фирма может обойтись месяц — то такой сотрудник фирме не очень-то нужен. Отсюда вытекает вывод: дольше двухнедельного отпуска не светит никому. И никто не возмутился, — не поборолся за свои права трудящегося, хотя КЗоТ у нас пока никто вроде не отменял? «А шеф скажет: не нравится — увольняйся», — пожал плечами приятель. Желающих уволиться пока не нашлось: зарплата приличная.
В другой подобной конторе хозяин отказался оплачивать больничные листы: мол, берегите свое здоровье, пока оно есть. Правда, наши хитроумные работники все сделали наоборот: чтобы не потерять в заработке, они выходили на службу даже с высокой температурой и острыми болями где угодно. Хозяин, видя такой массовый героизм, принял в штат врача.
Конечно, там, где за труд платят мало, желание гореть на производстве постепенно про-, падает. К сожалению, чаще всего предприятия скудно оплачивают труд своих работников не от жадности, а от бедности. А потому, если бедные сотрудники бедного учреждения еще и саботируют, так вообще процветания не жди.
Мало платят — ищи другую работу. Наверное, многие мечтают работать мало, а получать много. Не могу их осуждать. Но бить баклуши за гроши — вообще не вижу смысла.
Моя сокурсница ездила к родственникам в Париж и жила там целый месяц. Eе много что поразило в жизни французов. В том числе — их замкнутость (как она это называла). Заключалась эта замкнутость, в частности, в том, что коллеги на работе не общались друг с другом, кроме как по делу, не встречались вне службы и даже не знали, кто где живет. То же самое с соседями — никаких «ля-ля-ля» о погоде. Да, семья, да, немногочисленные друзья (в основном со студенческой скамьи) — вот и все, что есть в жизни духовно бедного парижанина. У нас; понятно, все не так. В чем-то лучше. В чем-то хуже.
После девятого класса я проходила практику в вычислительном центре одного из главков. В маленьком отделе, занимающемся своим небольшим участком общего великого дела. С 8 до 17 часов. Пять раз в неделю. Очень непыльная у меня там была работа и довольно скучная. Но мне очень понравился коллектив. Коллектив был душевный. И коллеги едва не уговорили меня поступать по целевому набору на геофак. Сейчас я очень рада, что не стала туда поступать.
У нас в редакции коллектив, конечно, тоже очень душевный. Отчего я и страдаю. После рождения ребенка я не имею возможности трудиться в полную силу, а потому прихожу на работу всего на несколько часов. Там я встречаюсь с моими замечательными коллегами, очень милыми, интересными людьми. Так вот, однажды я подсчитала и ужаснулась: как минимум час из четырех, проведенных мной на рабочем месте, уходит на неделовые разговоры.
Беру на себя капиталистическое обязательство: свести продолжительность подобных бесед к четверти часа. Трудящиеся всех мастей, присоединяйтесь!