«Слой-2»
Глава третья
— Спасибо, Сергей Витальевич, — регистраторша протянула Кротову паспорт и авиабилет. — Присядьте, скоро объявят посадку.
Кротов кивнул ей с улыбкой, опустил документы в глубокий карман плаща и вернулся в свое кресло у противоположной стены. Сопровождавший его Юрий Дмитриевич задержался у стойки, перебросился парой фраз с регистраторшей, та прыснула и погрозила кавалеру пальцем. Юра нырнул головой и проказливо клацнул зубами, регистраторша ойкнула и отдернула руку. Ожидавший у стойки солидный мужчина в темном пальто неодобрительно поморщился и отвернул голову в сторону. Юра нагло вперился в затылок мужчине, потом хлопнул ладонью по стойке и пошел к Кротову.
— Итак, все в порядке. — Юрий Дмитриевич чиркнул пальцем по бороде и посмотрел влево-вправо. — Как доберешься до дома, позвони на мобильный. По рюмке не желаете, сэр?
— С утра не пью, — ответил Кротов.
— Достойно похвалы. Ну, бывай.
Юра неторопливо вышел в прозрачный «предбанник», закурил сигарету, постоял там немного, потом толкнул плечом стеклянную дверь, потоптался на крыльце, шагнул в сторону и растворился в серой утренней зыбкости. «Даже это умеет», — отметил Кротов и тоже захотел покурить, но остался в кресле, снял с головы кепку и положил ее на стоящий у кресла черный кожаный чемодан, в котором среди белья и деловых папок лежали миллиард в рублях и двести пятьдесят тысяч долларов.
В так называемой депутатской комнате московского аэропорта «Домодедово» Кротов был впервые. Юра привез его сюда на темно-вишневой «ауди» с госдумовскими номерами. На КПП слева от аэропортовского здания их пропустили прямо на поле, машина коротко рванула по территории и остановилась на углу, возле крыльца и стеклянных дверей, где уже блестели лаком несколько дорогих представительских машин. Войдя внутрь, Кротов первым делом увидел певца Кобзона, отрешенно гулявшего, руки за спину, посреди большого зала. Eго аккомпаниатор, невысокий лысый мужик с переделанной на русский лад армянской фамилией, шелестел билетами у стойки регистрации. В креслах вдоль стен сидели хорошо одетые мужчины начальственного облика. Кротов вдруг вспомнил, как его покойная бабка, царство ей небесное, называла таких мужиков «пиджаки», с ударением на «а», что в бабкином понимании означало здоровых откормленных лбов, не желавших работать руками.
Средних размеров чемодан Кротова был оснащен парой колесиков и выдвижной рукояткой для таски, но Кротов предпочел нести его в руке, скрывая внешней выправкой от посторонних его пугающую тяжесть. Юра предупредил заранее, что ни взвешивать, ни проверять багаж в «депутатской» не станут, хотя стойка регистрации и была оборудована, как положено, весами, рентгеном и магнитной аркой для прохода, и Серегу Кротова так и подмывало взять сейчас чемодан и поставить его на весы: интересно все-таки, на сколько потянет такая куча денег. «Лет на десять», — сам себе ответил Кротов и стал наблюдать, как Кобзон закуривает «Мальборо».
Они с Юрой прилетели в Москву субботним ранним «домодедовским» рейсом и уже к десяти часам пили кофе в юрином офисе на углу Тверской и Первого Тверского-Ямского переулка в компании невзрачного чиновника из «Транснефти» и вальяжного замдиректора Мозырьского нефтеперерабатывающего завода, что в Белоруссии.
-… Договор с «Сибнефтепроводом» есть на прокачку? — спросил чиновник из «Транснефти».
— Eсть, — ответил Кротов и достал из пачки нужную бумагу.
— Почему нет подписи Чепурского? — спросил невзрачный.
— В отъезде. Но первый зам…
— Сделайте визу Чепурского, иначе не гарантирую.
Кротов посмотрел на Юру, тот кивнул, и Кротов сказал:
— Хорошо, сделаем.
— Нефть какая? — процедил вальяжный.
— «Экспортная смесь»…
— Через Татарию качать будете? Они вам в трубу своего дерьма добавят.
— А куда денешься? — развел руки невзрачный. — Значит, первая декада декабря…
— Ну, это «Сибтруба» так предлагает, — сказал, как бы между прочим, бородатый хозяин офиса. — Может, другую «дырочку» в графике поищем?
— Да вы что, мужики! — обидчиво взревел невзрачный. — Конец года, все прут, а труба ведь не резиновая! Скажите спасибо, если вообще декабрем прокачаем на Мозырь.
— Так не бесплатно же, — спокойным голосом произнес Юра.
— Ну и …. что не бесплатно. Я же говорю: труба не резиновая, Юрий Дмитриевич.
— А если перезачетом? — обратился бородатый к мозырьскому начальнику.
-Да ну вас! — отмахнулся вальяжный.
— Это почему же? — остановил его Юра. — У вас на заводе уже есть объемы, прокачанные «Обьнефтегазом», верно? Ну так и сделайте перезачет — одну партию на другую. Делали ведь раньше, и нормально.
— А как Агапов? — подал голос невзрачный.
— Это мои проблемы, — поднял ладонь хозяин офиса.
— Вот если бы визу министра… — протянул невзрачный и замолк.
— Ну, размечтались, — усмехнулся Юра. — Самим работать надо, господа хорошие.
Обижаете, Юрий Дмитриевич. — Вальяжный зевнул и потянулся с хрустом. — Ладно, пойдем дальше. Договор с администрацией?
— Eсть договор с администрацией, — сказал Кротов и достал из папки очередную бумагу с печатями и подписями.
— Опять зам, — скривился невзрачный. — Как- то это несолидно, одно к другому: все замы да замы…
-А вам-то какое дело? — неожиданно резко возник вальяжный. — Ваше дело прокачать, и только.
— Да господи, боже мой! — отстранился от стола невзрачный. — Какие все нежные, как Анна Каренина…
— Э, мужики, хорош лаяться, — сказал хозяин офиса. — В этом деле мы все — одна команда. Принято? Принято. Проехали. У завода с селом договоры готовы? Ну и ладно, пусть будут копии, все равно давайте взглянем… Да, Сережа, будь так добр, включи кофейник на подогрев, хорошо? Вот спасибо, достойно похвалы…
По причине выходного дня и приватности разговора секретарша в офисе отсутствовала, хозяйничал сам бородатый. Кротов поднялся из-за стола и пошел в приемную с кофейником в руках. Eго, кротовская, роль в сегодняшней встрече была весьма условна. В прошлый раз, когда проворачивали первую сделку с Мозырем, Кротов и вовсе остался в Тюмени, Юра летал и все сделал один, а нынче взял с собой — учись, мол, набирайся опыта. И, честно говоря, было чего «набираться».
Схема сделки была и проста, и запутана одновременно.
«Обьнефтегаз» задолжал в федеральный и местные бюджеты огромные суммы, как, впрочем, и другие нефтедобывающие предприятия региона. «Живых денег» у нефтяников не было расплачивались натурой, нефтью или долгами смежников и потребителей. Однако нефтью пенсии тоже не выдашь, и местным властям приходилось самим искать на нее покупателя с деньгами, а таких было мало, чаще предлагали «бартер», то есть обмен на какой-то продукт или товар, вплоть до щебня или удобрений. Но щебень ведрами — опять же не пенсия, не съешь и не продашь. Круг замыкался, тем более что нефтяники, ссылаясь на долги и высокую себестоимость, выставляли нефть на бюджетный зачет по ценам выше мировых. Короче говоря, получался полный тупик. И вот тут на подмогу утопающим в безденежье властям приходили умные «структуры».
(Продолжение в следующем номере)
***
«Я хотел бы одного: чтобы второй слой «Слоя» не читали, как кроссворд. Потому что первый «Слой» читатель перелистывал, пытаясь угадать, кто там есть кто? А я писал не донос в прокуратуру, а относительно художественное произведение. Хотя могу сказать, что реальных событий в «Слое-2″ гораздо больше…»
Виктор Строгальщиков