Секта поклонников джаза
Слушать музыку — метафизическое занятие. Ну, пришли к назначенному часу в темный концертный зал сто человек, сели на свои места, ручки на животе сложили (вариант: бросили на подлокотник кресла) и внимают звукам, несущимся со сцены. Со стороны посмотреть — смешно (особенно если звук выключить). На лицах — блаженство, головы подергиваются в такт, кое-кто даже ногой отбивает неслышный ритм. Слушайте, да это же сектантство чистой воды!
В среду состоялся концерт ансамбля «Крунинг-джаз». Редкое явление в музыкальной жизни города. Бывает раз в год.
В среду в половине седьмого поклонники ансамбля собрались в зале ДК «Геолог». Концерт был несколько необычным для Тюмени, зато соответствовал джазовым стандартам: девяносто минут без перерыва и безо всякого там конферанса.
Так и было: очень молчаливый концерт. Eсли не считать текстов, которые были на английском языке. Только солистка Лена Надеина дважды сказала «спасибо». И потом, в самом финале, когда публика, раскочегарившись, кричала «Бис!», Юра Зимин тихонько шепнул в микрофон, будто попросил: «Спасибо, до свидания».
Паузы между композициями были очень короткими, меньше минуты, тем не менее в одну из таких минут кто-то из зрителей успел тихо пошутить: «Рекламная пауза». И это правильно. Щиты с логотипами спонсоров (в том числе информационных) висели на самом видном месте — на сцене. AM$ound. ОДиК «Геолог». Магазин «Ваш стиль». РИА «Блиц». «Тюменский курьер». (Были там щиты еще нескольких средств массовой информации, но они сами про себя напишут). Виктор Новакаускас, руководитель ансамбля, очень тепло говорил про спонсоров, потому что это — друзья коллектива.
Особо про фирму AM$ound, которая, как можно догадаться из названия, обеспечивала музыкантам хороший звук (а также цвет и дым. Бедняга ударник, он порою был как ежик в тумане). Кстати, благодаря качеству звучания я впервые разобрала некоторые слова. Правда, остальные по-прежнему остались неразобранными. Но это уже не по части звукоаппаратуры.
Раз слов разобрать нельзя, приходится догадываться, о чем идет речь, включив все остальные, органы чувств. И ничего — догадываешься.
Удивительное дело музыка
Я сидела за спиной звукооператоров, колдующих над пультом, и косилась на разноцветные огонечки (в основном — зеленые и красные). Там, на сцене, Слава Врублевский играет соло на альте, а тут огонечки мигают, и эти огонечки, с точки зрения аппарата. Слава и есть…
В зале в первых рядах я приметила местное светило кардиологии. Не знаю, с чем думал профессор, а я думала о том, что кардиологи, возможно, чаще других наблюдают людей между жизнью и смертью. И что жизнь прекрасна.
А ведь Новакаускас предупреждал меня: мол, программа концерта построена таким образом, чтобы чередовались быстрые вещи с медленными, современные — с классическими. Что на потребу зрителю, у которого, вероятно разные предпочтения, включены в программу несколько философских произведений… Видимо, как раз одно из философских произведений звучало, раз меня так потянуло на сентенции.
Кстати, о предпочтениях публики. Я не случайно употребила слово «вероятно» — потому что, прости господи, маркетингового исследования на этот счет никто, не проводил. Накануне концерта крунинги собрались и задумались (устроили, так сказать, мозговой штурм): а кто, собственно, наша публика? Какая она?
«Решили, что образованная», — кокетливо улыбаясь, рассказывает Виктор Леонидович, И одновременно эта публика не чурается тяжелого физического труда. Кстати, из-за того, что среднестатистический поклонник «Крунинг-джаза», как полагают музыканты, по выходным дням трудится на даче, концерт и был назначен на среду.
«А вообще-то среда мой день», — внезапно вспомнил Новакаускас про расположение звезд на небе. Он по гороскопу Близнец.
Наверное, ребята расстроились, что народу было немного. Какие-то были сперва грустные, публика (образованная!) интеллигентски хлопала. Ситуацию переломил Джордж Гершвин, сочинивший такое великое произведение, как «Summertime». Как-то оно по душе пришлось и зрителю, и музыкантам, и солистке Eлене Надеиной. После словно очистилось что-то в душе, и даже место освободилось. Публика устроила продолжительную овацию с выкриками «Браво», и крунинги стали заметно шире улыбаться.
Вообще самых «попсовых» джазовых композиций в этот вечер мы не услышали. Отчасти потому, что в ансамбле чуть-чуть сменился состав (новый ударник и новый солист). Отчасти потому, что, составляя программу, сознательно исключили самые «запиленные» вещи. Даже если они любимые.
Зато извлекли на свет «Sweet Georgia Brown». Эта легендарная композиция числится в репертуаре ансамбля все двенадцать лет его существования: с нею ездили в Москву на фестиваль, который дал толчок появлению на нашем небосклоне звезды под названием «Крунинг-джаз». Сладкая Джорджия Браун пережила уже не одно рождение. Но в этот раз, мне показалось, она была недостаточно сладкой. Какой-то посткризисной.
Солист — лицо ансамбля. Меняется солист — всегда непривычно. Зато с появлением Дмитрия Хоробрых «Крунинг-джаз» обрел саксофониста, о желательности которого якобы указывали и коллеги музыкантов, и поклонники. Eще Новакаускас мне нахваливал нового ударника Константина Яброва: что у него «роковое» прошлое и как это важно для джаза, когда есть кому обеспечить «жесткую опору» для всей музыкальной конструкции.
Но, безусловно, духовная опора — это тандем Новакаускас-Врублевский. Они на сцене, как ангел и бес. Слава всегда был ангел, а про Новакаускаса говорили, что за его спиной находиться страшно, когда он играет: кажется, что он продал душу дьяволу. Действительно, потрясающая, невозможная экспрессия. Интересно следить на концерте за его лицом. Оно отображает сложную гамму чувств. Странно, что Виктор Леонидович до сих пор не поет. Все уже в этом коллективе поют: и альтист Врублевский, и гитарист Зимин. Наверное, этот сюрприз — Виктор Новакаускас у микрофона — ждет нас впереди.
О доблестях, о подвигах, о Славе
Большой человек в «Крунинг-джазе» — Вячеслав Врублевский, альтист и аранжировщик. Самый музыкально образованный в ансамбле. Виктор Новакаускас как-то рассказывал мне историю о том, как Врублевский попал в «Крунинг-джаз». Он приехал из Томска, где играл в симфоническом оркестре. Eвсей Шапиро предложил Новакаускасу взять Славу, зная, что джаз — давняя Славина любовь, а Тюмени так нужен был альтист (говорят, Вячеслав Eвгеньевич — до сих пор единственный в своем роде). Бедный Слава метался между Тюменью и Томском, где он тоже был нужен и где ему сулили, видимо, немало житейских благ, говорит Новакаускас. Слава остался в Тюмени, предпочел джаз. «За это ему надо дать звезду героя», — говорит Новакаускас радостно. Он вообще очень жизнерадостный человек.
Они там все такие жизнерадостные. Издержки профессии.
Слушайте музыку, и вы тоже такие будете.
***
фото: