Письма лейтенанта, погибшего в 1942-м
У меня в руках драгоценные реликвии – письма, датированные 1941-м и 1942-м годами. Их бережно хранит Лидия Пономарева, жительница Тюмени, ветеран трудового фронта.
О ее судьбе можно написать отдельную книгу. Но сегодня речь не об этом. Лидия Дмитриевна в течение всех послевоенных лет берегла фронтовые треугольники, как память о дорогом сердцу человеке. Это письма от ее друга Богдана Швец-Яремы, погибшего на фронте во второй год Великой Отечественной войны. Она аккуратно подшила не только те, что были адресованы лично ей, но и те, что принадлежали Богдану и были отправлены на хранение «до возвращения с войны» перед его отъездом на фронт.
Лидия Дмитриевна часто перечитывает знакомые наизусть строки, всматривается в единственную фотографию друга, рассказывает дочери, внучке, а теперь и правнучке о своем Богдане, ставшем для них настоящим героем Великой Отечественной.
Биография Богдана Швец-Яремы укладывается в несколько строк. Родился 20 ноября 1922 года в городе Запорожье в семье рабочих. С малых лет остался без родителей. Воспитывался тетей. После окончания школы в 1940-м поступил в Томское военное училище. Мечтал побывать в родном городе, но началась война. Связь с родными оборвалась. Богдан рвался на фронт. В январе 1942 года его направили в действующую армию командиром пулеметной роты. В июле 1942-го года погиб…
Переписка Лидии и Богдана началась в октябре 1941 года, когда курсантов перебросили в Ялуторовск для дальнейшего обучения перед отправкой на фронт. Он писал: «… От вашей Голышмановки двигались мы днем, а иногда и ночью еще суток пять… С громкими песнями приближались к городу, радуясь окончанию пути… И начались всепоглощающие будни. Ни одного часа свободного, как у нас говорится, «от подъема и до отбоя». Благоустраивали новое жилье. Ежедневные занятия… За две недели, прожитые тут, только раз побывал в кино…»
А война вовсю гремела далеко от Сибири. Туда неистово рвался молодой лейтенант Швец-Ярема. Он как-то незаметно для себя повзрослел, оставил мальчишечьи задор и геройство. Вести, приходившие с фронта, заставляли поиному думать: «… На вокзале встретил нечаянно своего товарища, вместе с которым учился в одной роте. Он… награжден орденом Красной Звезды. Рассказывал, как там героически люди воюют. Как много моих товарищей получили ордена, были ранены не раз и вновь рвутся в бой. Правда, некоторые погибли смертью храбрых. Там люди действительно живут, сражаются и знают, что такое жизнь».
Нет, он не завидовал им, прекрасно сознавая всю трагичность фронтовых будней, но не мог оставаться в стороне от общего дела защиты Родины. Переживал, что живет пока без особой пользы и добивался своей отправки в действующую армию. А Лиде писал: «… В конце концов, я и твое дорогое доверие потеряю, если эту Великую Отечественную войну отсижусь в Сибири».
Через несколько месяцев сбылись ожидания Богдана, и он сообщил об этом в очередном письме: «… Имеется проект на предмет моей отправки на фронт. Приказа на это еще нет, но сегодня к вечеру будет. Настроение самое боевое – наконец-то и я поеду на фронт и не отстану от своих товарищей, большинство из которых давно уже там и имеют уже…боевой опыт, а кое-кого уже в живых нет… Поеду я в те края, где люди воюют за то, чтобы каждый в нашей стране имел свой дом, работу, отдых. И также за то, чтобы немца выгнать из наших хат на мороз и вогнать в землю тех из них, кто не успеет ноги унести с нашей земли… Немцы сожгли и мой родной город, уже это одно говорит за то, что я должен быть там и немцу отомстить… Мы с товарищем поклялись, пожав друг другу руки, мстить немцам беспощадно…»
В марте 1942-го Богдан прислал первое письмо с передовой. В нем ни слова о трудностях и ужасах войны. Молодой офицер, которого ежечасно поджидала смерть, находил душевные силы еще и для того, чтобы морально поддержать, подбодрить тех, кто остался глубоко в тылу. «… Весна в полном разгаре. Только в этой Курской области неприветливо. Мелкий дождик через день или два, грязь непролазная. А так все хорошо, поля зеленеют, пахать готовятся, жаворонки так и заливаются… Родной наш тыл нас не забывает. Ко дню Красной Армии из Тульской, Рязанской и других областей получили праздничные подарки. Каждое письмо, каждый подарок с тыла вызывает тут бурю радости и придает много сил. Нет здесь ничего радостней, как получить весточку от дорогих друзей!»
В промежутках между боями солдаты неизменно в мыслях возвращались к родному дому, надеялись на скорую встречу. Вот и Богдан был уверен: «…Увидимся, Лида, еще не раз, когда немец будет в прах разбит, и его оружие не убьет меня и не сделает тяжелой раны…»
Последнее письмо датировано июлем 1942 года: «…Получил твое письмо, написанное на географической карте. Большое спасибо тебе, что так часто радуешь своими письмами… Уже стемнело, и не видно ничего. Соловьи и те приумолкли. Наш лагерь, в боевой готовности ко всяким ночным неожиданностям, укладывается отдыхать. Всего хорошего… Пришли же, Лида, давно обещанную фотокарточку. Жду. Привет твоей семье…».
Писем всего 19 – ровно столько, сколько довелось прожить молодому человеку на этой земле прежде, чем война отняла у него жизнь. В этих треугольниках – целый мир поколения, на долю которого выпало суровое испытание Великой Отечественной.