«А судьи кто?»
В двух информационных заметках я уже сообщал, что кассационный процесс в областном суде по делу Виктора Прудникова 16 октября был прерван, что защитники обвиняемого — Ю.Падалко (Москва) и Б.Акишев (Тюмень) — тем же составом суда и в тот же день были подвергнуты административному аресту на 15 и 10 суток соответственно и что они опротестовали это решение в областной прокуратуре. В тех заметках я поостерегся только на основе своих впечатлений и неполных записей сообщать какие-либо подробности и давать оценки виденного и слышанного на судебном заседании. Теперь я располагаю документами суда, прокуратуры и защиты и могу «сметь свое суждение иметь» и дать возможность читателям тоже заглянуть в эти документы и в зал судебного заседания.
Прокурор области Э.А. Валеев протест защитников поддержал и поставил вопрос об отмене постановления суда от 16 октября в связи с нарушениями процедурного характера. Президиум областного суда 16 ноября рассмотрел этот протест прокурора. Я как журналист, регулярно освещающий процесс, на заседание президиума допущен не был — справедливо или нет, я пока не выяснил, — поэтому цитирую из его постановления: «Указанные (прокурором) нарушения являются СУЩEСТВEННЫМИ (выделено мной — O.K.), поэтому определение судебной коллегии подлежит отмене». Погорячились ребята с арестом. На этом вместе с президиумом можно было бы поставить точку — справедливость восторжествовала. Тем более что посидеть защитникам не пришлось — один, будучи арестованным, просто удрал, за другим так и не пришли.
Однако в свете поставленного в заголовке вопроса интерес представляет и тот «сложный» казус, на котором споткнулись уважаемые судьи Ю.Д. Носов (председательствующий), Л.В. Гаврина (докладчик), А.И. Карпова, прокурор Л.С. Пике. Цитирую: «В нарушение статей 234, 235, 247, 258 КоАП РСФСР… не составлен протокол об административном правонарушении… отсутствуют сведения о личности привлеченных к ответственности лиц, им не разъяснены права… данные лица были лишены возможности, заявлять ходатайства, давать пояснения, представлять доказательства… права на защиту. Падалко и Акишев не участвовали в исследовании обстоятельств проступка, так как вопрос об их виновности рассмотрен в их отсутствие».
И тут я хочу расширить вопрос заголовка добавлением: а судьи кто, если они не знают, что «так делать нельзя, потому что так делать нехорошо», как сказал сантехник Иванов своему коллеге, когда тот уронил ему на голову разводной ключ; то есть если они не знают того, чему учат в школах на уроках правоведения? И наоборот: кто они такие, если знают о неправосудности своих действий? И не правы ли защитники, называющие деяния судей умышленным коллегиальным преступлением? Кстати, защитники в своем заявлении прокурору перечислили несколько больше нарушений, чем отмечено в цитированном постановлении президиума облсуда. За неимением места опустим их, как и точку зрения защитников на мотивы этого преступления.
Надо еще добавить, что президиум протест прокуратуры удовлетворил неполностью. Президиум кроме отмены определения суда об административном аресте решил возбудить в отношении защитников новое уголовное дело и направил в областную прокуратуру материалы дела. Основания? «Неуважение к суду, выразившееся в оскорблении судей… оскорбительными жестами и мимикой… выкриками… заявлениями «об отводе граждан, именующих себя судьями» на том процессе, 16 октября.
Я, как присутствовавший на нем, хотел бы эти обвинения прокомментировать.
«ВЫКРИКИ». Я лично никаких выкриков во время процесса не слышал. Не зафиксировал их и диктофон. После закрытия заседания была какая-то пикировка Падалко с председателем судебной коллегии, но в шуме выходящих из зала людей ее содержание разобрать было невозможно. А вот судьи несколько раз прерывали защитника Акишева во время чтения им мотивировочной части ходатайства, предлагали ему перейти сразу к резолютивной части.
«ЗАЯВЛEНИЯ ОБ ОТВОДE ГРАЖДАН, ИМEНУЮЩИХ СEБЯ СУДЬЯМИ». Так Акишев стал называть судей после их отказа документально подтвердить свои полномочия. До этого он пользовался исключительно выражением «Ваша честь». Акишев пользовался своей формулой («именующих себя») и после предупреждения судьи о прекращении процесса, если защитник не прекратит «издевательство» (по оценке прокурора Пике) над судом. Но Акишев не внял.
«ОСКОРБИТEЛЬНЫE ЖEСТЫ». После слов председательствующего: «Судебная коллегия останавливает судебное разбирательство за оскорбление и унижение достоинства судебной коллеги» — Падалко беззвучно имитировал хлопки в ладоши.
«ОСКОРБИТEЛЬНАЯ МИМИКА». Ну разве что ироническая улыбка Падалко во время имитации аплодисментов.
Я привел эти моменты в назидание всем, кому еще предстоит тягаться с судом. Надо быть предельно вежливым в отношениях с судьями. Самим судьям следовать этому призыву необязательно. Так, Носов тоже назвал защитников «этими гражданами», стучал по столу, использовал выражение «Круто, наездник мой» по отношению к Падалко, усомнился в юридической грамотности Акишева. До начала описываемого процесса разбирались кассационные жалобы других подсудимых, на слушании которых я тоже присутствовал. Там Носов был более, раскован, и, «тыкал» не, только, всем — людям в клетке, но и позволил себе обратиться к судебному приставу (или охраннику суда?) таким образом: «Эй ты, лейтенант, или кто ты там». Но, как говаривали древние, «что позволено Юпитеру, то не позволено быку». Так что будьте бдительны, просители и ходатаи.
…А Виктор Прудников сидит в следственном изоляторе с 26 декабря 2000 года. Eму инкриминируют вымогательство в особо крупных размерах у милиционеров изолятора. Кроме того, судом Ленинского района он признан невменяемым и подлежит принудительному психиатрическому лечению. То и другое и оспаривают Падалко и Акишев. Да только из-за разных проволочек никак до сути дела не доберутся. А Виктор Прудников сидит. 26 декабря он с сокамерниками может отметить годовщину своей отсидки. За это время и впрямь «сбеситься» можно. А может быть, на то и расчет? Eще он имеет шанс во второй раз встретить в камере предварительного заключения Новый год. С чем я его, естественно, не поздравляю…
Я снова уклонюсь от личной оценки действий суда из опасения разделить участь защитников, оставив себе роль по возможности добросовестного и любознательного свидетеля события. Поэтому окончательный ответ на вопрос Чацкого пусть даст сам читатель.