Благотворительность и отчет
В субботу и воскресенье мне пришлось (по такому-то морозу!) ехать в Eкатеринбург, чтобы принять участие в заседании некоего «круглого стола». Речь шла о довольно модной теме, признаке того «другого» общества, который пусть со скрипом и даже искажениями, но утверждается в нашей стране. Точнее, возвращается в Россию.
Это благотворительность.
Откройте-ка книжку о «героях земли тюменской». Я, понятно, имею в виду не тех, кто в военный год бился на фронтах, отдавал жизнь, был то ли при жизни, то ли посмертно награжден знаками воинской доблести — Звездой героя, орденами Славы. Нет, я о других героях. Их портреты выставлены на правой стороне площади у мэрии. Это тюменские купчины-толстосумы. И почетные граждане нашего города. В книге, посвященной их заслугам, отмечается, как прижимистые эти мужики строили за свой счет больницы, открывали театр или библиотеку, учреждали стипендии для способных, но малообеспеченных, покупали архитектурные проекты, отмеченные высокими зарубежными наградами, и претворяли их в жизнь.
Я тоже перелистывал эту книжку, но, признаюсь, с конкретной целью. Хотел отыскать хотя бы намек: а не требовали ли эти благодетели в какой-нибудь форме отчетов?
К примеру, Андрей Иванович Текутьев, фигура куда -как неоднозначная (одна история о том, что он преследовал своим вниманием жену издателя Рогозинского, чего стоит!). Ну, давал он денег на театр. А потом? Приходил к директору оного театра и спрашивал: куда и на что потратил? То же — о библиотеке. То же о синагоге, на строительство которой он, русский человек, тоже давал денег, а впоследствии — в числе почетных гостей резал ленточку, когда ее открывали 26 августа 1912 года.
Eкатеринбургская дискуссия расколола дискутирующее сообщество на две части. Одни, подобно американскому президенту Рональду Рейгану, твердили: doveraj, no proveraj! Другие им возражали.
Поскольку я был в этих «других», постараюсь объяснить, в чем состоит моя точка зрения.
Со стороны получившего — он должен быть щепетилен, готов всегда к отчету и, может быть, даже идти с отчетом к дающему. Дабы рука его, как сказано давно, не оскудела. Однозначно.
Со стороны дающего — все проще (по форме) и сложнее по содержанию.
Форма. Попросили — ты дал. Или не попросили, но ты все равно дал. Много, мало — не имеет значения. Дал, потому что захотел. Потому что таково твое движение души. Благородный поступок.
А теперь представим благодетеля, который жертвует, но при этом говорит: только ты мне отчитайся, куда пойдут эти деньги, чтоб их никто не стянул, не растратил, не потерял, в конце концов…
Тут уже не меценатство, а мрачный образ богатой барыни, которая брала приживалок и попрекала их тем, что кормила и одевала.
Благородство (благотворительность!) требует и доверия к тому, кому оно оказывается. Eсли нет доверия, то это уже не благотворительность, а что-то иное, девальвированный поступок.
Мне как-то пришлось писать, что человек, подающий милостыню на улице, менее всего должен думать, как истратит эти деньги побирушка. Потому что, если говорить серьезно, дающему благотворительность нужна не меньше, чем тому, на кого она обращена. И, возможно, что жертвуя на городские дела — на бедных, на книги, на больных, тот же Андрей Иванович Текутьев втайне гордился собой?
Но как же быть с отчетом?
А это уже совсем другая статья в нашей Книге жизни, и, смею думать, что заполнять ее пристало не нам самим.