Оставим высокие слова
Не могу отделаться от мысли, что в нашей жизни, и прошлой, и настоящей, высокие слова существуют отдельно, а сама по себе жизни, практика, модель поведения — отдельно.
Из высоких слов, пожалуй, ни одно так много не мусолилось за последние годы, как патриотизм. Буквально — любовь к родине. А как вам понравится применение этого же слова в отношении трудового коллектива?
…Не то чтобы давным-давно, но все же давненько, в творческой, как принято говорить, организации, где я работал, случилась очередная передвижка-перестановка. Человек, работавший на престижном среди журналистов направлении, «на Москву», занял руководящую должность. На освободившийся стулик со столиком претендовали сразу несколько моих коллег. Особенно мечтал о работе «на Москву» молодой журналист, пробивной, разворотливый, очень самолюбивый.
Eму и карты в руки? Не тут-то было. Бывшему коллеге, ставшему руководителем, наш друг, пробивной и разворотливый, был нужен, как он сказал, на другом месте. Нужен, и все тут. А его личные планы — что они значат по сравнению с интересами коллектива, организации?
Итог — пробивной и способный навсегда оставил журналистику. Сделал себе карьеру чиновника.
Мелочь. Пустяк. Не о чем говорить.
Между тем прошло полтора десятка лет, об истории, я уверен, забыли все действующие лица и, возможно, даже сам обиженный, а для меня, лично не заинтересованного, эта история стала символом бездушного нашего времени.
Прежде было, и сейчас случается. Начальник превыше всего ценит личную преданность и верность возглавляемому им коллективу. Не дай бог, кто-то уйдет к соперникам или начнет самостоятельное дело. Предупреждают: захочешь вернуться — не примем. Укоряют. Стыдят, словно не улицу перешел, а Родину предал!
Было такое и в личной практике.
Я редко менял место работы. Стало быть, не летун? Однако стоило мне однажды воспользоваться своим правом выбора, как я услышал, что «обратно меня не возьмут». Меня это удивило, поскольку были основания полагать себя хорошим работником.
А возвращаться, правда, я и не думал… Но не оттого ли меня «не хотели взять назад», что меня по- прежнему рассматривали как вещь? Что, покупая мою «рабочую силу», начальник был уверен, что он как бы получил в собственность меня самого и теперь вправе диктовать мое поведение, образ мыслей…
Вы думаете, все это прошло? Умерло?
Нет, общество таскает на себе свои уродливые крепостнические нравы, как горб.
Вот из недавнего. Два профессора в одном вузе. Начальник и неначальник. А потом неначальник уезжает в другой город и — создает там новый вуз. Того же профиля. Что дальше?
Вы угадали: ученый совет, обвинения в неблагодарности, в измене родному коллективу…
Да, у каждого из нас есть долг. Нравственный. Eсть духовные узы — с землей, где родился, с улицей, на которой вырос, с друзьями, с которыми вместе работал, придумывал какое-то дело, радовался удачам и огорчался, когда дело не получалось. Все это — святое. И подлинную меру и силу этих связей знает только сам человек.
Узы. Но не уздечки. Не поводья. Не путы, сплетающие ноги. Не кандалы.