Заграничный Подпольщин-8, или Долгожданная смычка города с деревней
Приходит к Штирлицу его «пианистка». «Максим Максимыч, что такое? Все лето на вашем огороде как проклятая. А сейчас ночь напролет радиограммы отстукивай!» «Так ведь, Катя, конец месяца, — оправдывается Штирлиц, — Командование наряды не закрывает, зарплату задерживает. Потерпи: осенью день год кормит… Вот у меня еще пара информации с прошлого месяца завалялась-дату исправь и передай в Центр. Да побыстрее, а то Мюллер опять переписывать заставит!»
Традиционно начав с нового анекдота «своего розлива», ваш Заграничный Подпольщик сообщает, что в прошлой серии выдал «дезу». То есть дезинформацию. Так как на самом деле картошка на тюменско-свердловской плантации в разлюбезном пограничном Гилево еще не была выкопана ВСЯ. Но, хорошенько порывшись в сорняках (явно спровоцированных бесконечными дождями), ЗП обнаружил в них хорошо замаскированные картофельные гнезда. И даже целые рядки. После чего вновь взял в руки хорошо наточенные вилы.
И если б даже пришла на огород налоговая инспекция, она не нашла бы Заграничного Подпольщика. Верный своему псевдониму, он спустился в полутемное подполье (когда-то в таких печатали листовки и смазывали огнестрельное оружие) на предмет опускания туда подсохших картофелин — как на семена, так и на так называемую «еду». Поистине исторический момент, о котором ЗП мечтал весь долгий дачный сезон.
И если б была у ЗП рация и был бы Центр, куда можно было бы отстучать шифрограмму, то ЗП передал бы: «Смычка города с деревней наконец-то состоялась». Потому что в эти дни «постоянные» и «переменные» (то бишь приезжающие) жители села слитно, дружно и самозабвенно трудились на своих картофельных плантациях. И различить «кто есть кто» можно было только по автомобилям с тюменскими номерами. Братский-вам трудовой привет!
И для всех, кто не щадил себя в минувший уик-энд, — самый последний анекдот ЗП. Штирлиц выкопал картошку и собрался домой. Но вдруг слышит: «Штирлиц, а вас я попрошу остаться…» «Вот черт! — думает Штирлиц. — В нашей опасной профессии всегда так. Опоздал всего на семнадцать мгновений — и пропал. Теперь еще и за Мюллера копай!»