Жизнь собачья. А также кошачья и ежачья
— Проверить вашу собачку на лишай? Пожалуйста. Один момент.
Доктор Эдуард Блеч приносит просвечивающий аппарат, и мы запираемся в темной комнате втроем — ветеринар, хозяин и пес. Несколько минут, и готово. Микроспоры не обнаружены.
— Этого и следовало ожидать, — авторитетно хмыкает собачий доктор. — Собаки редко этим страдают. Все больше кошки. С вас десять тысяч.
— А если бы нашли болезнь? К примеру, ребенок где-то подцепил лишай. Eго лечат, а родителей детский врач обязал проверить собаку.
— Вылечили бы псину эдак за полмесяца. С лечением кошек сложнее. Их частенько приходится усыплять. За небольшую плату.
— Ну и много хозяев к вам обращается?
— Сейчас посмотрим в журнале. Тэ-э-эк. Вот! За прошлый год имеется 400 случаев. Кошки с заболеваниями микроспорией. В этом году есть тенденция к увеличению. Но ненамного. Впрочем, это только зарегистрированные факты. Многие хозяева поступают по-другому. Просто выбрасывают на улицу. Или к нам, на Харьковскую, приносят. Или подбрасывают. Утром приходим на работу и подбираем вокруг ветлечебницы всяких тварей — и живых, и мертвых. Те, кто приносит животных, обычно выдвигают оправдание: уезжаю, мол. Но это не так. Чаще всего не хотят или не могут кормить.
— Это ваши предположения?
— Почему же? Наводящие вопросы задаешь, и постепенно проясняется ситуация. Мы, конечно, берем. Но усыплять не спешим. Сначала ищем нового хозяина. И знаете, на две трети случаев находим. Ну а остальных… -доктор разводит руками.
— Очень много стало бродячих животных. С одной стороны, это плохо — рассадники заразы, но с другой стороны — хорошо. Крыс уничтожают.
— Говорят, в Петербурге когда-то из казны отпускали средства на содержание бродячих кошек — для борьбы с грызунами.
— Сегодня казне не до кошек.
— Ну а кто еще у вас лечится? — интересуюсь.
— О! Пациентов хватает! И хвостатых, и рогатых, и пернатых. Какую только живность у нас не держат! Сорок приносят, ворон, голубей, попугаев, черепах… С медведем обращались недавно из цирка. Питона даже лечили. Как-то нам позвонили и вовсе с ошарашивающим вопросом. Женщина спрашивает: «Как поймать у себя дома змею?» Озадачила, нечего сказать. Наверное, дома змею держит, а та у нее сбежала.
— Ну и как помогли даме со змеей?
— Посоветовали обратиться в цирк. Там все-таки дрессировщики. Да вот еще! — вспоминает доктор, — ежей приходилось лечить. Вот уж трудные пациенты. Чуть что — в клубок, иголки ощетинит. Вот и ломай голову — как подобраться? А случай тяжелый — еж намотал на лапу нитку и затянул ее. Началось омертвение ткани — гангрена. Повозились, конечно, но прооперировали.
— Интересная у вас работа, -отпускаю заслуженный комплимент собачьему доктору.
— Судя по зарплате, не очень, — отвечает. — У нас государственное учреждение, и молодые да ухватистые здесь долго не задерживаются, открывают частные лечебницы, заключают договоры с иностранными фирмами на поставку корма и прочего добра для собачников. Они процветают. А мы на отшибе. Городской транспорт далеко. Когда-то, до перестройки, хотели троллейбус пустить. Забыли. В микрорайонах пытались филиал открыть, помещение присмотрели — но коммерсанты побогаче оказались и больше высоких подписей купили. Правда, начали строительство новой лечебницы по улице Братской, однако уже год как застряли на нулевом цикле. Обещали нам 100 миллионов. Но обещанного три года ждут. Значит, еще два осталось. А дело нужное — в тех местах все самые многолюдные микрорайоны расположены. И еще разрастаются.
Свою животину понесли мы домой. На радость детям и самой псине. Выходит, не так уж и плоха собачья жизнь. Eсли есть собачий доктор.