О пользе чтения для губернаторов
На прошлой неделе, так получилось, мне пришлось выступать «чрезвычайным и полномочным» представителем Тюменской области в соседнем регионе. Там, в Кургане, проходила выставка «Читающая Россия», на которой была представлена выпущенная «Тюменским курьером» книга о периоде массовых политических репрессий на территории нашей области.
Выставка мне показалась достаточно скромной, и я подумал, что на самом деле Россия — куда более читающая страна, чем можно себе представить по стендам, разбросанным по двум фойе курганской филармонии. Но это к слову.
Презентация нашей книги состоялась в гостиной, куда пришли члены местного общества «Мемориал», сотрудники госархива общественно-политической документации и какие-то очень молодые люди. Практически мальчики и девочки.
Мемориальцы, как мне показалось, сперва не очень-то слушали мой рассказов истории «Книги», а шелестели страницами. Потом начались вопросы, не на все из которых я смог ответить. Во-первых, «закордонная» территория. Во-вторых, если говорить все, что думаешь, хозяев обидишь.
Предположим, меня спрашивают: а почему в Кургане такой книги нет? Отвечать: спросите своего губернатора? Правда, милейший, так мне показалось при встрече в Тюмени, Олег Алексеевич Богомолов — человек, как теперь говорят, весьма левых убеждений. И тему репрессий, инициированных и осуществленных его компартией, не поддерживает. Когда я пригласил его на презентацию, не отказался, но и не пришел. В приемной сказали, что у него «поездки по области». Выборы…
Но мемориальцы курганские и без меня нашли, в чем причина. А я им с удовольствием доложил, что тюменский губернатор Рокецкий поддержал идею почти что с самого начала. И даже денег дал на печатание вместе с двумя другими губернаторами и тюменским мэром Киричуком. Что все это — деньги бюджетные. Что когда мы в Тюмени открывали первый памятник расстрелянным, что на улице Полевой, и мэр, и губернатор туда приехали. Что только в Тюмени едва ли не десяток памятных знаков, которые говорят землякам о народной трагедии 20-30 годов…
Местные вздыхали и, как мне показалось, завидовали. Потому что в Курганской области, где хватило горя и слез, где в февральскую стужу 1929 года шло жестокое раскулачивание, откуда шли мертвые санные маршруты на север, памятник еще только строится. О нем хлопочет руководитель тамошнего «Мемориала» Михаил Шангин, бывший журналист, за которым 21 год тюрьмы, лагеря и ссылки. А на днях, поднимаясь на верхотуру обелиска, он оступился и сломал ключицу. Оттого на встрече отсутствует…
Потом начались рассказы о пережитом. Такие знакомые — о раскулачивании, об арестах, о скитаниях и голоде, о детских домах…
А потом, когда мы уже наговорились и навздыхались, подошли девочки и мальчики и попросили нашу книгу «на память». И мы отдали им привезенные с собою книги. Потому что молодые должны знать и помнить.
И еще. Сотрудник курганского архива Алексей Васенёв нашел в «Книге расстрелянных» своего прадеда.
Бешкильцев Спиридон Якимович, том 2, стр. 11.