Отклонить в интересах осужденного
Посещение исправительных колоний для так называемых «второходов» производит двоякое впечатление на членов комиссии по вопросам помилования при губернаторе. Рецидивисты тоже имеют право проситься на волю. Другое дело, что свой предыдущий шанс начать законопослушную жизнь — а то и несколько шансов! — они бездарно погребли под новыми преступлениями.
В среду комиссия по вопросам помилования провела выездное заседание в ИК-1. Начальник Игорь Чурсин организовал для посетителей экскурсию по всем кругам своего учреждения: столовая, экспериментальный центр исправления осужденных, досуговая комната, медчасть, штрафной изолятор, помещение камерного типа, отряд строгих условий содержания, который еще называют тюрьмой в тюрьме, потому что злостные нарушители режима едят, спят и бодрствуют здесь в зарешеченных помещениях.
— Ты за что? — спрашивает член комиссии Михаил Капеко у молодого парня, подошедшего к решетке.
— За разбой…
— А откуда?
— Из Исетска…
— Где же там разбойничать! — всплескивает руками Михаил Анатольевич.
А секретарь комиссии Наталья Коноплева торопится рассказать осужденным из СУСа о правилах подачи прошений. Потому что многие совершают ошибку: отправляют ходатайства о помиловании сразу в аппарат администрации президента, откуда их в любом случае перешлют обратно в Тюмень. Здесь бумаги рассматривает комиссия, потом губернатор, и только после этого они уходят к главе государства.
— Образцы, как заполнять документы, и адреса, по которым их надо отправлять, висят на доске объявлений, — показывает Игорь Чурсин.
Но осужденным, видимо, кажется, что напрямую президенту — надежнее. И уж президент наверняка проникнется к некоему Станиславу 1988 года рождения, который, нуждаясь в деньгах для приобретения спиртного, залез в дачный домик на территории садоводческого общества Нижнетавдинского района и спер оттуда имущество хозяйки на общую сумму 11500 рублей.
Нет, никто более подробно, чем члены местной комиссии по вопросам помилования, в подобных делах «государственной важности» разбираться не станет. Они — станут. Что послужило причиной преступления? Насколько искренне осужденный раскаивается в содеянном? Чем собирается заняться на воле? И, собственно, почему он считает, что именно его — из тысяч других — должны отпустить раньше срока?
— Позвольте, до этого вы уже четыре раза были судимы за кражу, — обращаются члены комиссии к Станиславу, который отбывает наказание в ИК-1 и получил возможность лично присутствовать на рассмотрении своего прошения. — И два раза вас отпускали условно-досрочно, но вы не оправдали доверия суда. Что еще должно произойти, чтобы вы перестали воровать?
— Ну, у меня есть ребенок, который родился в 2013 году… Об этом я узнал совсем недавно и хочу теперь жить со своей семьей.
— Родился ребенок, и вы об этом не знали? Вот уж ничего себе! А его мама поддерживает с вами отношения?
— Сейчас да. Она разыскала меня, и мы теперь общаемся…
Члены комиссии попросили время, чтобы обсудить будущее решение и узнать поподробнее о личности осужденного у начальника отряда. Оказывается, ему Станислав о недавно обретенной семье ничего не говорил, переписки с гражданской женой не зафиксировано, звонков ей из местного таксофона тоже не было. Станислав списывается разве только со своей мамой. С отцом — нет. Тот давно их оставил.
— Парень, получается, и жизни-то нормальной не видел — рос в неполной семье. Можно представить, как жил… Предлагаю хотя бы снизить ему срок на полгода, чтобы у него появились надежда и стимул, — говорит Михаил Капеко.
— Но подождите, не все же дети из неполных семей идут воровать! У него есть возможность всего добиться самостоятельно — пусть учится, работает здесь, переводится на облегченные условия содержания. А то получится, что мы дадим ему очередную конфету, а толку от этого никакого не будет. Думаю, надо отказать — в его же интересах, — считает член комиссии Галина Виноградова.
— Да и вообще, если бы он даже был золотым парнем по личным качествам, то из-за своих рецидивов все равно не прошел бы, — присоединились к этому мнению другие.
Председатель комиссии Владимир Ульянов подвел черту: Станислав отбывает наказание в колонии всего лишь несколько месяцев из присужденных ему трех с половиной лет и явно не успел за это время встать на путь исправления; не оценил два УДО, подаренных ему ранее; и непонятно, действительно ли он поддерживает отношения с мамой своего ребенка или просто спекулирует на этом.
— Прошу вас голосовать, — попросил Владимир Ильич.
Большинство проголосовали за то, чтобы прошение отклонить. Тщательно взвесив все «за» и «против» отклонили в этот день и два других прошения. И тоже из благих побуждений.
Выяснилось, что Николай 1989 года рождения, который попал в ИК-4, потому что не выдержал испытательного срока условного наказания за кражу, начал выплачивать своему ребенку долг по алиментам (а он составляет 138850 рублей!) только в неволе. Это ли не волшебная сила перевоспитания?
Да и третьему осужденному — тоже Станиславу — есть еще о чем подумать за решеткой.
— Бить женщину непозволительно! Здесь даже я не могу ничего сказать в защиту, — резюмировал Михаил Капеко.
Станислава, и правда, осудили за то, что он избил и обворовал женщину. Вроде как она подала объявление об оказании услуг интимного характера. Парень созвонился с ней, приехал по указанному адресу, но женщина ему не понравилась. Он ударил ее и, угрожая ножом, вытребовал 20000 рублей.
Членов комиссии дополнительно расстроил тот факт, что в характеристике осужденного указано: он со школьных лет активно участвовал в поисках захоронения воинов Великой Отечественной войны, проходил военную службу в Чеченской Республике, награжден знаком «За отличие в службе» 2-й степени…
***
фото: В этот день голосовали почти единогласно;Игорь Чурсин, Владимир Ульянов и Михаил Капеко общаются с осужденными в ШИЗО;В ожидании решения.