Что может одна маленькая газета
В воскресенье отправляла поздравления коллегам с Днем печати. Двое ответили, что журналистика для них — пройденный этап. Eще одна — главный редактор с севера области — сказала, что всерьез задумалась о смене профессии.
На вопрос «почему?», ответила: «Надоело печатать пресс-релизы. Каждую информацию вырываешь с боем. Пока прорвешься через пресс-службы, она уже протухнет». Дальше речь зашла о почтовых тарифах, которые растут каждое полугодие, а с ними и стоимость подписки. И о том, что журналистика уходит в интернет, а свобода слова осталась только у блоггеров. Дошло и до банального: «Власти пресса не нужна, ей нужен только пиар». Как будто когда-то было по-другому.
Я попыталась подсчитать, сколько из моих однокурсников, выпускников Уральского государственного университета имени А.М. Горького (с 2011 года УрФУ имени Б.Н. Eльцина), остались верны профессии, а сколько вот так же сдались. Из тех, с кем поддерживаем все эти годы связь, в газетах работают пять человек, включая меня. Когда учились, большая часть курса были газетчиками. А ведь в нашей группе не было вчерашних школьников. Все уже работали в прессе, значит, профессию выбирали сознательно. Так что же случилось?
Может, дело как раз в этом — «власти пресса не нужна»? Становится все труднее пробивать лбом стены, добывая информацию, а потом еще и отстаивать свое право говорить с читателем о том, что считаешь важным. Большинство из нас никогда не работали в независимых СМИ. Точнее, независимых от власти. А ведь многие до сих пор отождествляют такие понятия, как государство и власть. Хотя власть — это лишь люди, которых наняли на работу на деньги налогоплательщиков и которые за эти деньги обязались на благо этих самых налогоплательщиков работать. От этой подмены понятий много бед. А пресса для того и нужна, чтобы расставлять точки над «i» и устранять непонимание.
Но есть и хорошие новости. Я, уж было загрустив об участи российской журналистики, позвонила еще одной подруге — коллеге из Качканара. Несколько лет назад и ей пришлось пережить сложный период. В газете, в которую она писала со школьной скамьи, сняли главного редактора. И почти вся редакция «Качканарского рабочего» ушла вместе с ним. Не захотели работать с новым, назначенным сильными мира сего, главным.
На собственные средства начали выпускать свою газету — «Новый Качканар». Мы созванивались с Ларисой осенью, когда их новой газете исполнилось пять лет.
— Газета выжила, — сказала она. — Тяжело финансово, но мы не сдаемся. Девчонки у меня молодые, молодцы такие! Я теперь директор газеты, уже года два как. Зарплата, правда, шесть тысяч рублей, недавно семь стали получать. Удивляюсь, как девчонки такие преданные газете оказались и как их мужья никого ни разу не попрекнули. Занимаемся любимым делом. И старые журналисты остаются, и молодежь приходит такая же прогрессивная и думающая. И постоянно к нам просятся на работу. Я все время говорю: «У нас что, медом намазано?» В других трех газетах недобор, все время ищут корреспондентов, а у нас очередь стоит, хотя все знают про наши маленькие зарплаты. А налоги, аренда и штрафы душат и душат.
И вот я, признаюсь, не без опаски, опять поинтересовалась, как газета?
— Мы держимся, работаем, — успокоила Лариса. — У нас даже тираж сдвинулся вверх немного. Год закончили с небольшой прибылью. В январе зарплату чуть-чуть повышаем. Правда, и разочарований много. Мэр у нас сменился, ходили в пятницу к нему на интервью. Он ставленник градообразующего предприятия. Интервью нам не дал и вообще дал понять, что диалога не будет.
.В воскресенье, в День печати, по телеканалу «Нешнл джиографик» показывали фильм «Гитлер против прессы». Об одной маленькой мюнхенской газете, которая с первых дней появления на политической арене Гитлера предупреждала власти Баварии об опасности, которую он представляет. Гитлер и его сторонники устроили погром в редакции, совершали покушения на журналистов, но они продолжали публиковать обличительные статьи против нацизма. Власти Баварии проигнорировали голос маленькой газеты, дали Гитлеру и его партии прийти во власть в уверенности, что смогут удержать его в узде. Первое, что сделал Гитлер, — уничтожил ненавистную газету. Что было дальше — известно всем.