Рататуй всегда с тобой
Иногда заставить себя умыться и выйти из квартиры в выходной день кажется непосильным трудом. Пусть горит эта ваша изба, и до коня мне дела нет, пусть себе скачет. А я лежать буду, мне все равно.
…Три года назад я переехала из Омска в Петербург. Не то чтобы я не любила родной город, просто в какой-то момент поняла, что мне там совершенно нечего делать. Однообразный досуг, много работы, мало зарплаты, раздолбанная бабушкина квартира с окнами на гаражи и детдом… Наверное, все провинциальные города похожи, как алюминиевые вилки в советских столовых, чуть по-разному погнуты разве что. Однако, куда бы ни бежали мы с Урала, Сибири и Дальнего Востока, в моменты глубокой душевной усталости нас тянет к дому.
Вспомните мультфильм «Рататуй»: злой и вечно недовольный критик пробует овощную запеканку и уносится воспоминаниями в детство, где деревня, подбитый глаз, а на кухне мама готовит тот самый рататуй. И раз за разом критик возвращается в тот ресторан, заказывает непременно рататуй и становится счастливым, как дитя. Потому что дом — это не адрес. Это ощущение, и оно во многом спасительное.
Сколько бы ни предъявляла я претензий к своему сибирскому городу, нужно признать, что он многое мне дал. В конце концов, там я познала Родину. И ту, в которой леса, поля и косогоры (отец мой, рыбак и охотник, хотел сына), и ту, в которой примерно пятьдесят лет за миллионы миллиардов можно строить метро и так и не построить, зато гордо открыть на его месте подземный пешеходный переход с буквой «М» над входом и транспарантом «Правительство Омской области — омичам!». Долго еще на строительном заборе напротив входа неравнодушные граждане рисовали баллончиком риторическое «Где метро…?». Надпись быстро закрашивали, но она появлялась вновь и вновь. Когда я последний раз приезжала в Омск на день города, самыми популярными мелочами в продаже были магниты со схемой омского метро, где на белом фоне красовалась одна-единственная точка с подписью «Библиотека имени Пушкина». Веселый народ мои земляки, уважаю.
Eсть и другие вещи, вызывающие щемящее чувство тоски и любви одновременно. Это красные кирпичные пятиэтажки и желто-серые панельки, построенные заключенными в шестидесятых-семидесятых годах; зеленые дворы с разросшимися тополями и палисадниками; детские сады с их кошмарными фигурами из автопокрышек, изображающими лебедей; собака Найда, стерегущая гаражи детдома, и ее многочисленные щенки; страшно пахучая черемуха у подъезда, которая в период цветения вызывала приступы удушья даже у тех, кто не страдает бронхиальной астмой; бесконечные и однообразные Северные, Амурские и Рабочие улицы и так далее. Культурный код и его производные.
С уверенностью могу сказать, что в каждом городе нашей страны есть район или улица, до боли похожие на ваши. Их нужно просто найти. Омичам, переехавшим в Питер, очень советую участок Васильевского острова в районе Гавани, между Малым проспектом и Смоленкой.
Из тех же соображений можно завести посуду, похожую на ту, что стояла в бабушкином серванте; посадить на подоконнике знакомые с детства цветы; кутаться в старый плед и заваривать тот же чай, что вы пили когда-то на своей даче; взять у мамы или бабушки рецепт ее фирменного блюда и регулярной практикой довести его воспроизведение до совершенства. Тут я знаю, о чем говорю. Захотите отведать пюре с гуляшом, как готовили в столовой кислородного завода города Омска — заходите в гости, я уже год как такое умею и крайне собой горжусь.
Так что как надоест лежать под одеялом и смаковать бесконечную жалость к себе на фоне общемировой несправедливости, займитесь чем-нибудь из вышеизложенного и помните: то, что может вас спасти, всегда с вами, просто вы очень устали и совершенно об этом забыли.
А зря.