В тщетных поисках Сытёпа Самчон
Южная Корея — одна из самых безопасных стран мира. Поверьте на слово.
Готовящиеся к экзамену в кофейне студенты выходят на перекур на улицу и оставляют полный стол телефонов и ноутбуков — и ничего не случается.
Многие магазинчики обходятся вообще без продавцов: доверяют покупателям, которые и в самом деле забирают с собой только то, что оплатили на кассе самообслуживания.
Мои корейские друзья долго удивлялись, почему на многолюдных улицах я каждые две минуты нервно проверяю карман с телефоном, как будто его кто-то может вытащить -какая дикость! Со временем я перестала бояться всех вокруг, и одинокие ночные прогулки стали обыденностью. Даже не верилось: куда все негодяи-то попрятались?
Как-то в Тоньене я случайно набрела на полицейский участок. И застряла у стенда «Их разыскивает полиция». Видимо, особо опасных преступников — не больше полутора десятков на всю провинцию Южная Кёнсан с населением в 3,4 миллиона человек. В списке разыскиваемых — в основном мошенники и только один убийца, причем, судя по выцветшему фотоснимку, сам преступник уже давно спрятался где-нибудь на Филиппинах. А возможно, и умер от старости.
С любопытством разглядывая полупустой стенд, я и подумать не могла, что всего через несколько дней мне придется идти в полицию.
…Кошелек потерялся в самый неподходящий момент. Только начались длинные выходные перед национальным праздником. Так что я не смогла сразу заблокировать все банковские карты, пришлось ждать три дня, пока откроется банк. Местные друзья убеждали меня, что в Корее вытаскивать карты из потерянных кошельков не принято. Мол, слишком велик риск попасться на одну из многочисленных камер слежения при попытке оплатить покупку чужой картой.
И действительно, никаких подозрительных операций по моему счету никто не провел. Тем не менее в первый же рабочий день после банка я кинулась в полицейский участок. Серьезно подготовилась: выучила нужную лексику, подготовила устное описание кошелька во всех подробностях. Все зря. Меня не пустили дальше пункта выдачи пропусков. Дружелюбный молоденький охранник спросил, зачем я пришла, позвонил («Шеф, тут еще одна иностранка что-то потеряла — ее направить туда же, куда и всех?») и посоветовал оставить онлайн-заявление о пропаже («Вот электронный адрес… вы же умеете писать по-корейски?»).
Оказалось, в Корее давно созданы и работают общенациональный сайт бюро находок и его мобильное приложение Lost112. Там две основные вкладки: одна с объявлениями о потерянных вещах, другая -о найденных. Вторая произвела на меня особое впечатление. Я обновляла страницу каждые полчаса или час и каждый раз натыкалась на новый пост примерно такого содержания: «Кошелек женский красный, найден тридцатого марта в девять вечера на скамейке в районе шестого выхода на станции Каннам» -и к нему фотографии содержимого кошелька, всех находившихся в нем карт, удостоверений, фотографий членов семьи и домашних питомцев и прочего. Больше всего объявлений, и это предсказуемо, о забытых кошельках и телефонах, но встречались также фотографии с найденной одеждой, очками, зонтиками, часами, электронными сигаретами, книгами, кольцами… Некоторые особо неравнодушные граждане не поленились потратить свое время на то, чтобы выложить информацию о найденном шнуре от зарядного устройства (такие в любом магазине у дома стоят в районе пятидесяти рублей), да еще и отнести этот жалкий шнурок в полицейский участок, откуда его должен забрать хозяин. Каким образом можно определить хозяина у обычного кабеля без каких-либо опознавательных знаков — тайна, покрытая мраком. Видимо, подразумевается, что среднестатистический кореец априори честный и чужого не возьмет.
Судя по рассказам знакомых, большинство вещей действительно возвращаются к своим хозяевам целыми и невредимыми, но именно мой кошелек пропал бесследно.
Eще некоторое время я по инерции (а может, из принципа, или из любопытства) мониторила ленту сайта бюро находок. И мне, конечно, было немного легче от мысли, сколько вокруг меня растяп -возможно, даже больших, чем я. А потом смирилась и на время забыла дорогу в участок.
Ненадолго.
Как-то ночью кто-то позвонил мне на мобильный. Номер незнакомый, я не стала отвечать. Звонки участились до нескольких раз в день. Я подумала: мошенники, но что-то странное начало происходить с моими страничками в социальных сетях, какие-то не знакомые мне люди стали комментировать мои посты, используя ненормативную лексику и пытаясь выставить меня в несвойственной мне (да что там, совершенно чуждой мне) социальной роли. Потом кто-то начал приходить ко мне по ночам и стучаться в двери (очень настойчиво), и стало совсем неприятно.
Чтоб вы понимали: мы же в Корее. Подъезд в моем доме не закрывается, дверь в нем стеклянная, домофона не существует, глазков на дверях нет, камер тоже.
Каждый раз я пугалась до полусмерти, но не открывала. Только твердо говорила через дверь: вы ошиблись, пожалуйста, уходите.
В какой-то момент я не выдержала и пожаловалась подруге-кореянке Чансо, а та моментально потащила меня в полицию.
На бравых корейских полисменов на этот раз возлагались большие надежды, которые, правда, не оправдались. Сотрудник участка терпеливо выслушал мою не вполне внятную историю (уместнее было бы сказать нашу, потому что говорила в основном Чансо), повздыхал, почесал затылок и затянул сорокаминутный монолог о том, что таких случаев он повидал достаточно, но помочь нам ничем не сможет. Отследить киберпреступника невозможно, сколько бы ни пытались — особенно если он использует чужие сим-карты. Требовать от администраторов соцсетей заблокировать аккаунты злодея тоже нет смысла, так как он запросто заведет новые. Можно попробовать написать заявление на тех, кто приходит по ночам стучать вам в дверь, но раз камеры ни одной нет, то нет и доказательств (и это вы называете одной из самых безопасных стран мира?).
Я, правда, кое-кого подозревала: незадолго перед этим я рассталась с приятелем, и тот, полагаю, был сильно уязвлен (корейские юноши — тема отдельного разговора). Сейчас я думаю, что и кошелек стибрил именно он — просто чтобы мне насолить. Но тогда Чансо сказала (да я и сама понимала), что для заявления в полицию доказательств у меня явно не хватает.
Видимо, вид у меня был достаточно унылый, потому что полицейский все же смягчился и предложил попытаться вычислить ночного ходока по камерам в переулке. Вот только в таком случае поиски заняли бы до полугода, а мне через месяц надо было возвращаться в Тюмень, да и проблему интернет-травли это бы не решило.
Я вскоре покинула страну, проблема решилась сама собой. Но представьте, через месяц после возвращения домой мне вдруг позвонили из… полиции. Из тюменского отдела номер такой-то. Ничего предосудительного я не совершила: им просто понадобился на допрос переводчик с корейского… Я, конечно, понимаю, что переводчик не вправе выражать свое личное мнение, и все же внутри я не могла не сочувствовать допрашиваемому. Я ведь тоже знаю, как важно чувствовать себя защищенным — особенно вдали от дома.
* Дядя Степа. По-корейски это звучит как Сытёпа самчон.
***
фото: Корея, она разная.;