Еще раз о милосердии
Бездомные, они разные, говорит Андрей Якунин, директор благотворительной некоммерческой организации «Милосердие». Вернее, он говорит так: бездомные -это многопрофильная группа.
— Среди них люди и с ментальными нарушениями, и с ограниченными особенностями здоровья, и зависимые, и паллиативные больные, — поясняет Якунин. — Когда говорят «бездомные», у людей падает шторка, и они не видят, с кем мы работаем. Сейчас к ним добавились участники СВО. Вроде бы не наш профиль, но среди них много тех, кто заключил контракт, находясь в местах лишения свободы, а жилья у них нет. Или, например, есть люди, которые от нас ушли на СВО и вернулись с ранением.
Андрей Александрович рассказывает, что помогать бездомным начал в 2000 году, когда встретил архимандрита Ипполита, афонского старца, который тоже очень много помогал людям. Как написано в Eвангелии: «Накорми голодного, одень нагого, посети больного». Для Якунина это — ключевой посыл.
— А государство вам помогает?
— Конечно, государство и является основным заказчиком нашей деятельности. Средства, на которые мы живем, 70 процентов — от государства, 30 — от благотворителей. Мы постоянно нуждаемся в помощи. Государство помогает только в тех рамках, которые есть в стандарте предоставления социальных услуг. А он не закрывает все вопросы, связанные с помощью людям, оказавшимся в кризисной ситуации. Конечно, мы создаем проекты, которые ориентированы не на стандарт, а на человека. Мы не можем сказать: мы тебя накормили, отмыли, паспорт восстановили, а дальше сам как-нибудь. Люди, которые попадают к нам, не сразу готовы менять что-то в своей жизни. У нас работают психологи, социальные работники, врачи, консультанты по химической зависимости. Чтобы оказывать помощь, нужна мультипрофессиональная команда. Так в нашу команду включился специалист по адаптивной физической культуре. У него восстанавливаются после инсульта или с ограниченными физическими возможностями — и просто те, которые приуныли, обленились, чтобы их как-то активизировать.
— Какие виды помощи входят в стандарт?
— Предоставление временного жилья, питание, социально-бытовые услуги, восстановление документов, назначение инвалидности, обеспечение средствами реабилитации, оказываем содействие при оформлении в дома-интернаты, при трудоустройстве. Помимо стандарта — уход за лежачими больными. Мы оказываем помощь онкобольным, больным СПИДом. Бывает так, что человек оказывается один и не может справиться с ситуацией в силу состояния здоровья, утраченных социальных связей. Бывает так, что человек полюбил кого-то, ушел из семьи, и что-то не пошло. Он заболел и оказался не нужен. И вот он один. Каждая ситуация -это конкретная боль, страдания. Морализировать — это неправильно. Это ставит нас в положение судей. А мы не судьи, мы помогаем. Человек может быть виноват, может быть не виноват.
При этом Андрей против того, чтобы к подопечным «Милосердия» относились как к жертвам обстоятельств. Помочь — да, но часть ответственности всегда лежит на самом человеке.
Андрей Якунин не устает напоминать своим сотрудникам, что их миссия очень важна. Это не просто профилактика правонарушений, но больше того — народосбережение.
— То, что мы делаем, — говорит Якунин, — мы делаем в рамках национальных целей развития. Мы стараемся сберечь тех людей, которые еще пока живы, которые еще что-то могут делать. Надо правильно об этом говорить, и тогда у людей будет меняться отношение к проблеме. И люди уже не будут проходить мимо. В том числе на том, высшем уровне. И будут выделяться средства на то, чтобы выстроить систему помощи.
Недавно в «Милосердии» купили трактор, благотворитель выделил деньги. «У нас есть деревня, хозяйство называется Андреевская слобода. Там живут те, кто прошел реабилитацию, им нужно занятие. Купим еще пресс-подвозчик и будем сами сено заготавливать, -планирует Якунин. — Каждый год мы увеличиваем процент обрабатываемой земли. Это же тоже стратегия национальной безопасности. Я понимаю, что наш маленький кусочек на общие процессы не влияет. А если мы все включимся в этот процесс? В России несколько десятков заброшенных сел, а в городах сотни брошенных людей».
— Были ли люди, которые ушли с улицы благодаря вам?
— Были. На улицу возвращаются те, кто хочет пить. Они ушли, попили, а потом снова возвращаются к нам. Раз, и у них что-то в голове щелкает, что надо пройти реабилитацию, бросить пить. Мы не опускаем руки. Пока человек живой и дышит, мы верим, что он возьмется за ум и с нашей помощью восстановится. Бывают случаи, когда человек неизлечимо болен, он лежит у нас, от нас и уйдет. Последний этап жизни человека тоже очень важен. Как он его проведет, так он в вечность и уйдет. Eсли он решает исповедаться, мы приглашаем к нему священника, крестим, отпеваем.
— Ваши подопечные вас благодарят?
— Бывает, что благодарят, бывает, что ругают. Мы работаем не ради благодарности. Основной мотивирующий текст был написан в Eвангелии еще две тысячи лет назад. Eсть еще у апостола Павла про любовь: «любовь долготерпит, любовь милосердствует, не ищет своего, радуется истине, все переносит, всегда надеется… » Эта работа — способ этому научиться.
— А если человек попавший к вам, ментально болен?
— Мы сотрудничаем с медицинскими организациями. У нас есть лицензия на оказание медицинской помощи. И у нас есть проект «Краски жизни». Они рисуют, лепят, возвращаются к жизни. Сейчас мы создали информационное агентство, чтобы социальную проблематику правильно подавать в средствах массовой информации. Мы должны человека, личность показать с правильной стороны, как эта личность преодолевает сложные обстоятельства жизни, с которыми столкнулась, и чтобы люди, которые читают это, понимали, что человек вправе воспользоваться возможностью изменить свою жизнь. Только надо помочь.
— Как ваши подопечные о вас узнают?
— Разными путями. Полиция привозит, из медучреждений, с железнодорожного вокзала, сами приходят. По-разному. Вообще такой проблемы не было в дореволюционной России. Были тунеядцы, но не было такого масштаба, как сейчас. Утрачены социальные связи, нет традиционных ценностей, культуры взаимоотношений. Раньше, если у человека было много детей, он не оставался один, а сейчас это легко. Дети говорят: «У нас нет возможности содержать отца». Eсли бы у нас не было реабилитации, конверсия была бы минимальна, но она есть, и медицинская помощь, помощь в трудоустройстве, конверсия увеличивается. У меня возникла идея освоения заброшенных сельских поселений через реализацию социально значимых проектов. Мы участвуем в форуме «Сильные идеи для нового времени». Этот проект входит в топ-1000 три года подряд. Понятно, что это не топ-100, но, если учесть, что помощь бездомным — это одна из последних категорий благополучателей, значит, эта идея жизнеспособна. Мы на опыте видим, что те люди, которые могли бы просто погибнуть, в деревне приносят пользу и себе, и людям.
— Как вам можно оказать помощь?
— Можно перечислить по QR-коду, можно привезти памперсы, лекарства с неоконченным сроком годности, одежду, продукты длительного хранения. На самом деле средств нам очень не хватает. Но мы благодаря этому креативим, думаем, как найти пути для решения наших проблем.
ФОТО СEРГEЯ РУСАНОВА
***
фото: