Холод — это благо. Холод — это ресурс
К холоду привыкнуть невозможно, считал Руаль Амундсен — первый человек, побывавший на обоих полюсах Земли.
На морозе много слов не выговоришь, соглашается с норвежцем Данилко Серасхов, оленевод из Байдарацкой тундры.
Почему Север так притягивает? Ледяной, ветровой, неприветливый? Мнения о Севере нередко бывают, извините за игру слов, очень полярны, хотя не всегда эта полярность соотносится с местонахождением говорящего.
Например, есть у Жюля Верна, французского фантаста, роман о капитане Гаттерасе, который всю жизнь стремился к Северу и даже в пеших прогулках обязательно поворачивался лицом к Северному полюсу. Как будто где-то внутри у капитана встроен компас, стрелка которого всегда указывала на норд.
Гость сегодняшнего «научного четверга» — Владимир Мельников, известный ученый-мерзлотовед, специалист в области криологии Земли и геоэкологии, доктор геолого-минералогических наук, действительный член РАН (академик), председатель научного совета по криологии Земли РАН, руководитель научного направления Института криосферы Земли Тюменского научного центра СО РАН — список его званий, должностей и научных направлений занял бы еще страницу, но, думаю, вам уже понятно, почему в поисках квалифицированного ответа на «северные вопросы» я напросился на интервью именно с ним.
Владимир Павлович с шести лет рос в Якутии, недалеко от полюса холода, — его отец Павел Иванович был начальником станции по исследованию мерзлоты. Eстественно, что большая часть нашей беседы посвящена холоду, который Владимир Павлович считает чрезвычайно полезным явлением.
Однако сначала академик заговорил о… тепле. Точнее, о большом потеплении, которое замечают и которого опасаются не только обыватели, но и весьма уважаемые и компетентные персоны, к чьему мнению прислушиваются обыватели. Так, американский конгрессмен Альберт Гор написал книжку «Неудобная правда», в которой он предупредил человечество о «глобальном потеплении».
— После этого по всему миру пошло: глобальное потепление! Глобальное потепление! Я с этим категорически не согласен и везде критикую «Неудобную правду». Потому что все, кто говорит о глобальном потеплении, плохо знают цикличность климата. Гор написал свою книжку после холодного цикла, когда начался теплый цикл. И вот этот разгар теплого цикла он и назвал «глобальным потеплением». Хотя и до этого уже был период, который назывался циклом потепления Арктики. Предыдущий, теплый цикл, закончился в 1946 году. Это был период, когда наши полярники на плавающих льдинах строили станции. Кстати, однажды Шмидт гостил в нашей семье, возвращаясь из экспедиции. Меня еще тогда не было. Не зная ничего, не надо запугивать народ.
— В одной из ваших работ вы пишете, что криосфера влияла и на мировоззрение людей. Можем мы утверждать, что Север, например, послан человечеству как испытание?
— Нет. Потому что я точно знаю другое. Что жизнь возникла на колебании тепла и холода. И жизнь на Земле обязана этим сменам тепла и холода. Цикл тепла и цикл холода. Холод — это часть того, чему мы обязаны своей жизнью.
— Лично для вас Север что-то значит, а если значит, то что?
— Я, вообще говоря, много лет провел на Севере, в Якутске, с шести лет. Школа была в городе, а мерзлотная станция за городом где-то в трех километрах. Меня туда возили на санях или на лошадях. Позже начали возить на ГАЗ-47. А потом говорят: ну все, ты подрос, давай-ка пешочком. И вот я ходил пешком. То время был как раз конец первой половины холодного цикла.
— Но ведь вы уже потом узнали про цикл?
— Конечно.
— Вы ввели в обращение совершенно новое научное понятие -криософия. Это как философия? Это способ мышления?
— Нет. Это часть философии природы.
— И о роли холода в этой природе?
— Да. — Вы могли бы рассказать своими словами, как идея криосо-фии пришла вам в голову?
— Мерзлотоведение — молодая наука, которой только через пять лет исполнится сто лет. Она долгое время развивалась под действием предисловия к монографии основоположника мерзлотоведения Михаила Сумгина «Вечная мерзлота почв в пределах СССР». Именно предисловия к этой книге, которое написал некто Колосков, коллега Сумгина. Сам Колосков больше сельским хозяйством занимался, но высказал мнение, что с практической точки зрения мерзлота есть отрицательное явление, с которым надо бороться всеми силами науки и техники вплоть до ее полного уничтожения. И получилось что первая книга, очень ценная и хорошая, этим предисловием ставит такую цель — уничтожение! Люди, которые начали заниматься освоением севера, тоже привыкли думать, что если сельскому хозяйству в европейской части страны ничто не мешает, то на Севере мешает мерзлота. Технологий же не было, разведки этого направления не было. Чтобы построить дом, надо сваи, надо проветриваемое подполье и так далее. То есть мерзлота — вредное явление, которого лучше бы не было! А когда начали ее изучать, а потом еще и биологи подключились, стали понимать, что мерзлота огромное богатство, один из ресурсов страны. Двадцать лет назад мой коллега из МГУ Анатолий Брушков в Якутии, на Алдане, на Мамонтовой горе, обнаружил в вечной мерзлоте бациллу, которую мы назвали Bacillus Frost. Начали изучать, сколько ей лет, сколько она в мерзлоте пролежала. И оказалось, что она там пролежала… более двух миллионов лет. Eе достали — она ожила, начала размножаться. Конечно, это был взрыв. Когда Брушков говорил биологам: вот мы определили возраст… Они — ха-ха-ха, ты что, не знаешь, что ДНК больше десяти тысяч лет не живет? А ты про какие-то миллионы говоришь… Он поехал в Японию, в Канаду, еще в несколько стран, и везде биологи — ха-ха-ха! А потом измерили возраст — точно! Вот такая древняя бацилла. Между прочим, перед вами ваш ровесник, который больше пятнадцати лет пьет БАД из этой бациллы. Когда начали изучать, на что она действует, выяснили, что главное — она укрепляет иммунную систему. Иммунитет не падает, а сохраняется благодаря ее свойствам.
— Значит, холод — это благо?
— Благо! Это ресурс!
— Это — формула криософии или ее выводы?
— Это и есть криософия. У нас две трети всей территории страны, 65 процентов, заняты мерзлотой, а изучают ее всего два института — институт мерзлотоведения имени Мельникова в Якутске и мой институт. И все.
— И все же как объяснить, что такое криософия, чтобы было понятно?
— Вот что у меня тут написано…
Владимир Павлович достает книгу, листает до нужной страницы, зачитывает: «Мерзлоту можно рассматривать с практической стороны как известное явление, препятствующее или способствующее деятельности человека. Но она имеет и глубочайший натурфилософский смысл. В самом деле, что представляет собой вечная мерзлота? Результат ли известного сочетания климатических условий, прошедших или настоящих, только для данной местности? Или она есть показатель общего режима приходно-расходного баланса тепловой энергии земного шара, при котором некоторая часть поверхности суши, довольно значительная, уже приняла отрицательные температуры? Другими словами, если вечная мерзлота часть чисто локального явления, объясняемая особенностью данного климата, или она есть явление, имеющее тенденцию медленно, но неумолимо охватить весь земной шар? Иначе не есть ли вечная мерзлота — существующая на наших глазах морщина старости Земного шара?»
Большая часть Вселенной — это холод.
— Значит, чтобы жить, мы должны это знать и учитывать…
— И сохранять жизнеспособность. Потому что в размерах космоса три слоя холодной атмосферы, пусть даже толщиной в сто километров — это мизер. И если об этом не думать, мы не сохраним жизнь на Земле. Почему? Потому что слой жизни — это тончайший слой между поверхностью планеты и нижней частью атмосферы. Всего ничего, несколько километров. И только холод спасает нашу жизнь от исчезновения благодаря его наличию над нами. Это спасает все человечество, сохраняет жизнь. Но нет такой науки, которая бы занималась этим. Для того, чтобы наука чем-то занялась, ей надо подсказать. А крио-софия подсказывает: вот это еще не известно, — и наука хватается за это и начинает изучать, и получает результат. Но неизвестных явлений и неизвестных объектов так много, что без криософии мы упустили бы их, упустили науку о холоде.
— Мы, люди, боремся с холодом по-своему — топим печку, надеваем шубу и все такое. Вы говорите о практиках, которые борются с мерзлотой. Не есть ли мерзлота, которая под ногами, аналог тому Северу, который на поверхности? Не есть ли это два проявления одного и того же порядка, или одного и того же смысла?
— Главная составляющая Севера — это мерзлота. Эта мерзлота не дает теплым потокам из центра Земли подниматься на поверхность. Это экран, который сохраняет климат. Вот я нашел тут определение: суть криософии в научном междисциплинарном осознании места и роли холодной материи в происхождении и эволюции вещественно энергетических взаимодействий в мироздании. Зарождение и поддержание жизни.
***
«Рубеж тысячелетий ознаменовался в криологии — науке о криосфере, ломкой представлений об объекте исследования, сменой исследовательской парадигмы. С момента возникновения мерзлотоведения в первой трети прошлого века проявление криосферы -мерзлота — воспринималось как «явление глубоко отрицательное с практической точки зрения»… Перманентная борьба с практическими опасностями сужала предмет исследований, стимулировала поиск технологических решений в ущерб формированию массивов фундаментальных научных знаний. И только в последние десятилетия возникло и стало крепнуть отношение к криосфере как к универсальному феномену, вещественно-энергетическому наполнителю Вселенной, источнику благ и возможностей человеческой цивилизации и жизни на планете».
В.П. Мельников, В.Б. Геннадиник. Криософия — онтология холодной материи. Вестник Тюменского государственного университета. 2012.
ФОТО WWW.ANGI.RU
***
фото: Владимир Мельников.