Народный мститель дядя Костя
В микрорайоне Лесобаза, недалеко от сквера Тридцатилетия Победы, изогнулась, изугловилась неопределенной формы улица 1462 метра длиной. На что похож ее чертеж с птичьего полета? На овал непохож. Может, треугольник? Да нет. Прямоугольник? Скорее это абрис пистолета!
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
Ирония судьбы — партизан Константин Заслонов, чьим именем названа эта тюменская улица (и еще около десятка в других городах нашей страны), был убит из огнестрельного оружия в смертельной схватке с врагом. Как и многие из тех, что пали смертью героя в годы войны.
А их наградные документы оканчиваются одинаково: Присвоить. Звание. Героя. Советского. Союза. Посмертно…
…Фашисты, узнав о том, что в Куповати разместися штаб партизанской бригады Заслонова, совершавшей диверсии на железных дорогах Орша-Смоленск, Витебск-Полоцк, Витебск-Орша, на шоссейных и грунтовых дорогах, послали туда отряд карателей. За три месяца подпольщики-заслоновцы организовали около ста крушений поездов, вывели из строя, уничтожили более двухсот паровозов, тысячи вагонов и цистерн, свыше двухсот автомашин и другой техники врага, тысячи гитлеровцев были убиты. Суровая зима с сорокоградусными морозами словно покровительствовала диверсиям. Но случались и открытые столкновения. В ноябре в результате одного из боев с партизанами гитлеровцы потеряли сто пятьдесят человек убитыми и несколько десятков ранеными. Потери партизан: шестеро убитых и шестеро раненых.
Рано утром 14 ноября отряд карателей окружил деревню. В ходе перестрелки Константин Заслонов был смертельно ранен… В источниках описания гибели Заслонова разнятся; есть даже версия, что смертельно раненный Константин пустил пулю себе в висок. По-разному описана и смерть его адъютанта, 18-летнего Жени Корженя. В самом героическом варианте юноша подорвал себя вместе с командиром, когда в хату ворвались фашисты.
Так закончилась история Константина Заслонова. Но как она начиналась?
Врождественскую ночь 1909 года в маленьком городке Осташково у Сергея Гавриловича, крестьянина из деревни Бондари Болызденской волости Невельского уезда Витебской губернии, и Анны Петровны, уроженки села Хотошино, родился сын. Познакомились Сергей и Анна не абы где, а в чайной, где, правда, не чаевничали, а работали. Сергей начал трудовой путь, когда ему стукнуло пятнадцать лет. Сначала курьером у купца Шевелева, потом его взял купец Цвик, владелец чайной. Анна Петровна Ларикова, к тому времени уже молодая вдова с двумя малышами, работала там кухаркой и судомойкой. В общем, они поженились и в поисках лучшей доли переехали в Санкт-Петербург. Счастье их, если и было, то кратковременным, потому что в дверь постучала Первая мировая война. Сергея Гавриловича призвали в армию. Анна Петровна нашла работу на Петербургской резиновой фабрике «Треугольник», но заболела туберкулезом, и ее уволили. Пришлось перебираться в деревню в дом к свекру Гавриле Ивановичу, который уже жил с двумя сыновьями и их семьями. Тяжело раненный вернулся сюда Сергей Гаврилович.
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
Хаос, разруха, бедность. Восьмилетнему Косте пришлось подрабатывать пастухом. Анна Петровна шила, вязала, косила, жала, но и Сергей Гаврилович делал все, что было в его силах — работал и дома, и в поле. Eго отец был единственным грамотным на селе, что помогло построить маленькое, но крепкое, средней руки, хозяйство. А в период раскулачивания это сыграло злую шутку. Решив, что семья Заслоновых зажиточная, их сослали на Кольский полуостров. Однако Константину разрешили остаться при условии, что его исключат из комсомола. Но до момента, когда Заслонов стал «сыном кулака», его детство все же можно назвать счастливым. Костя был активным и творческим ребенком. Он и на школьной сцене с первого класса играл, и рисовал, и по арифметике успевал. При том, что вставал до рассвета, чтобы перегнать стадо. Eго первой учительницей была «строгая и душевная» Раздерова Анна Васильевна. Учительница начальных классов, занимавшаяся с детьми при свете керосиновых ламп и сама разводившая чернила, наверняка и не думала, что больше чем через сто лет ее имя будет где-то упоминаться.
Ветеран войны из Великих Лук по фамилии Кулаковский вспоминает: «Как-то мы строили спортивную площадку, инициатором чего стал Заслонов. Ведь Поречье являлось по тем временам центром всей деревенской молодежи. Из подручных средств мы строили турник, лестницу для состязаний, качели и другие снаряды. И по субботам и воскресеньям соревновались, проверяли свою силу и выносливость. Однажды в Поречье привезли большой дом, мы стали строить из него клуб. Когда построили клуб, то Костя стал заведующим, теперь вечера проходили организованно и интересно, в клубе звучала музыка».
Следующие два года после начальной школы Костя обучался ремеслу сапожника, лелея мечту о продолжении учебы. И вот в четырнадцать лет, вопреки возражениям отца, отправился в город Невель, расположенный в тридцати километрах от дома, где была школа второй ступени. Учась, работал и у сапожника Фукса, и пилил, и дрова колол, и урожай собирал. В Невельской школе в 1925 году Константин стал комсомольцем, а в 1927 году его как отличника учебы направили в профтехшколу железнодорожного транспорта в городе Великие Луки.
Отец его, Сергей Гаврилович, считал, что тот, кто не работает физически, должен меньше есть, так что из дома юноше привозили только хлеб и картошку. Хорошо, что изучение паровозов и множество увлечений помогали отвлечься от мыслей о еде: литературный кружок, оркестр струнных инструментов, шахматы, стрельба.
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
После окончания профтехшколы Заслонов работал в Витебском паровозном депо, прошел путь от слесаря до паровозного мастера. Константин мечтал об институте, но не получилось — нехватка преподавателей. Может, это была судьба, ведь кто знает, встретил ли бы наш мечтательный герой свою жену, Раису Алексеевну Сапунову, с которой познакомился, снимая квартиру у ее матери. Осенью того же года у пары родилась дочь Муза, а в 1939 году — вторая дочь Ирина. В Рославле, где он работал начальником депо, рабочие прозвали его Заслонычем и дядей Костей, что в последствии стало его партизанским псевдонимом. В декабре тридцать девятого года Константин становится начальником самого большого паровозного депо Белоруссии — в Орше. Наш герой наладил там ремонт паровозов всех серий, и оршанское депо стало лучшим на Западной железной дороге, а его начальник был награжден медалью «За трудовое отличие».
Из личных записей: «В сентябре 1935 г. у меня пока три желания: 1) хочу увидеть и услышать не по радио — наяву Иосифа Виссарионовича Сталина;
2) хочу быть инженером по образованию, предварительно поездить хотя бы до учебы полтора года на ФД — машинистом и обязательно на ИС — обязательно;
3) стать настоящим, хорошим, идеологически выдержанным в полном смысле слова — большевиком. И все три желания, по-моему, осуществимы — это будет, если я буду честен, чуток, внимателен и классово бдителен».
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
Войну Заслоновы встретили в Орше. С первых дней город подвергался бомбардировке. В эти, самые шоковые две недели, Константином и его командой были подготовлены и выданы более ста пятидесяти паровозов из резервного парка. К середине июля все депо пришлось эвакуировать, так что когда 13 июля оккупанты вошли в Оршу, они не нашли ни одного паровоза, ни одного станка. Последний поезд, покинувший станцию, вел Заслонов вместе с машинистом Грищенковым, взрывая позади себя мосты, станции, участки дороги.
Направлялись они в Москву, но задержались на станции Ярцево, что лежала на тяжелейшем Смоленском направлении.
Из письма народному комиссару путей сообщения Л. М. Кагановичу: «Наша страна в огне. Жизнь требует, чтобы каждый гражданин, в ком бьется сердце патриота, кто дышит и хочет дышать здоровым советским воздухом, стал бы на защиту нашей Родины. Я, начальник паровозного депо Орша Западной железной дороги Заслонов Константин Сергеевич, прошу Вашего разрешения организовать партизанский отряд и действовать в районе от Ярцева до Барановичей в полосе железнодорожных линий, станций и других железнодорожных сооружений. Я Вас заверяю, от имени храбрых из храбрых, просящих меня передать Вам, что клятву партизан — присягу выдержим с честью. Голов своих зря не подставим, и если придется, то будет она потеряна за великую железнодорожную державу, за Родину!».
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
Разрешение было получено, отряд сформирован: тридцать добровольцев-железнодорожников, одиннадцать специалистов по проведению диверсий, два ручных пулемета Дегтярева, два автомата ППШ, десять винтовок. 1 октября 1941 года отряд пересек линию фронта. До деревни Заполье, что лежала в двадцати километрах от Орши, добрались шестеро: Заслонов, Анатолий Андреев, Сергей Чебриков, Петр Шурмин, Eкатерина и Федор Якушевы. Дяде Косте понадобилась всего неделя, чтобы его снова взяли в депо. Оккупационные власти даже предоставили Константину право самостоятельно нанимать рабочих, но он принимал только тех, кого знал лично и в чьей готовности бороться с захватчиками не сомневался. Из них он сформировал несколько групп для проведения диверсий -основной удар был по паровозному парку. Подпольная организация действовала отчаянно и отважно: даже свои собрания они проводили под боком у немцев. Заслонов квартировался с нацистом, но тот ничего не подозревал, ведь кого, как не начальника, должны посещать имеющие вопросы машинисты?
Из воспоминаний Анатолия Андреева: «Путь отряда был чрезвычайно тяжелым. Наша одежда и обувь быстро пришли в негодность. Кончилось питание. Мы голодали по нескольку суток — достать продовольствие не представлялось возможным. В этих адских условиях Заслонов обязан был принять единственно верное решение. И такое решение он находит. Отдает нам приказ спрятать оружие, боеприпасы и пробираться по одиночке на станцию Орша. Там определиться на работу, чтобы в последующем собраться вместе и проводить диверсии на вражеском железнодорожном транспорте. Это сейчас смелый и дерзкий поступок Заслонова нам видится ясным и логически оправданным. Тогда же не все партизаны поняли и приняли целесообразность такого шага командира».
Партизаны под руководством Заслонова засыпали песок в буксы, замораживали паровозные и водяные насосы, заглушали трубки маслопроводов, ломали или выбрасывали дефицитные детали, срывали ремонт локомотивов. Сроки восстановительных работ составов постоянно затягивались, а на линии непрерывно происходили аварии. Партизаны прекрасно знали, что поезд может сойти с рельсов не только из-за подрыва путей. Они подкладывали под колеса крепежи, которыми рельсы пришиваются к шпалам, пуская эшелоны под откос. Зимой выливали воду из открытых паровозных гидроколонок, в результате чего на путях и стрелочных переводах образовывались огромные наледи. Руководил всем этим театром диверсий Заслонов. Именно он изобрел знаменитые угольные мины: взрывчатку обклеивали угольной пылью так, что ее было не отличить от куска антрацита. Попадание такой мины в топку приводило к взрыву паровоза.
Немало хлопот наделали Константин с партизанами, и, конечно, гитлеровцы начали расследование, ведь невозможно, чтобы столько поломок и взрывов были делом случая. Кто первый попадает под подозрение в подобной ситуации?.. Виновность Заслонова доказать не смогли, но установили за ним строгий надзор. Оставаться в Орше было опасно.
Из письма К. Заслонова соратнику В. Я. Сарнову: «…Сейчас цена моей головы 50 000 марок, железный крест, и, кроме того, кто меня живого или мертвого доставит немецким властям, тому будет обеспечена чудесная жизнь в самой Германии со всеми его ближайшими родственниками. Eсли кто из крестьян со мной проделает такую экзекуцию, тому будет предоставлено пожизненно в его личное пользование два крупных имения…».
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
Из письма родным: «Пишу вам из далекого тыла, из БССР, оккупированной немцами. Деремся с ними не на жизнь, а на смерть, деремся отчаянно, серьезно. Имеем убитых и раненых, но зато сами убиваем еще больше. Воюем по-настоящему. Погибну — значит, за Родину, так и объясни ребяткам».
Константин Заслонов, как мы помним, все-таки погиб за Родину. После того рокового 14 ноября командиром бригады был назначен Селицкий, а еще через год была образована 2-я партизанская бригада имени Заслонова, которая провела 122 боя, убив 7873 вражеских солдат и офицеров, взяв в плен 2139 гитлеровцев. Ими взорваны 12 230 рельсов, спущены под откос 218 воинских эшелонов, разбиты 104 паровоза, 1191 вагон с живой силой и техникой врага, взорваны 40 мостов, 596 автомашин и бронемашин, уничтожены 24 склада с боеприпасами, разрушены 16 промышленных предприятий, четыре железнодорожные станции, сбит самолет, выведены из строя 33 танка.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1943 года за образцовое выполнение боевых задач и проявленные при этом отвагу и геройство Заслонову Константину Сергеевичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
После гибели Заслонова по стране прокатилась еще одна волна диверсий. Правда, личного характера: сотни женщин начали утверждать, что они жены Константина. Первой такой смекалистой женушке выслали солидную денежную помощь. Настоящая семья Заслонова узнала о его смерти из газеты, где журналист Виленский опубликовал очерк о партизанах в нескольких частях. Читали, радовались, гордились папой, а затем прочитали «пал смертью храбрых»… Старшая дочь, Муза, окончила ВГИК и стала кинорежиссером. Семьи у нее не было, возможно, потому, что на протяжении всей жизни у нее была гиперфиксация на отце: и фильм сняла, и написала документальный роман «Фамилия». В шестьдесят лет она отправилась в Нью-Йорк к однокласснице. В Америке у нее было две цели: «Я подумала, что, во-первых, смогу протолкнуть свой сценарий в Голливуде! Ведь один из главных героев у меня американец. Во-вторых, возможно, выйду там замуж!» Ни того, ни другого не вышло. Через десять лет, то есть в семьдесят, Муза поделилась с журналистами, что ее новая цель — Куба. Почему? Дочь Заслонова считала, что ее отец и Че Гевара были похожи. На вопрос о том, как она собирается попасть на остров, Муза Константиновна гордо и уверенно заявила: «Просто приду в посольство и заявлю: «Я дочь героя-партизана Константина Заслонова, помогите, мне необходимо попасть на Кубу. Хочу закончить повесть об отце. И когда буду дописывать последние строчки, в мои окна должно светить прекрасное яркое солнце. Иначе нельзя. Ведь и папа был красивым, вольным человеком». Она умерла в восемьдесят два года, и я не знаю, сбылась ли ее кубинская мечта. Eсли честно, читать ее интервью было неловко.
«…Я ведь об Америке еще в детстве мечтала. Даже письмо Сталину написала: «Дорогой, горячо любимый Иосиф Виссарионович! Мне очень хочется немножко пожить в Америке. Пожалуйста, помоги мне, маме и сестричке Ире попасть туда».
— Могли запросто в другое место попасть.
Фото Юлии Кононовой и из семейного архива
— Мама тоже так сказала и скалкой меня отходила.
— Отбила охоту?..
— Да нет, я решила сбежать со своим одногодком в Америку, -добраться на трофейной легковушке до Берингова пролива, а дальше по льду до Аляски. Но проболтались мы, и меня снова отлупили.
— На этот раз отбили «охоту к перемене мест»?
— И снова не угадали, я повесть написала для телесериала «Нью-Йорк-Париж-Минск», издала и привезла с собой в Америку.
Младшая дочь Заслонова, Ирина, стала врачом-кардиологом, но потом также ушла в писатели и увлеклась акварельной живописью. Eе сын, Роман, родился в 1962 году, он художник, его работы известны в Eвропе (с конца девяностых внук Заслонова живет в Париже). Свой стиль Роман определяет как реалистическую фигуративную живопись, которой свойственны элементы фантастики и сюрреализма. Одна из его работ была продана на вторичном рынке за сто тысяч евро. Роман более тридцати лет женат, у него есть сын Филипп. Получается, правнук Константина Леонидовича. Он живет и работает в Париже графическим дизайнером, а также выстраивает стратегии интернет-продвижения. Филипп, как и отец, увлекается живописью, они даже вместе выставлялись в одном из парижских салонов.
О подвиге Константина Заслонова снят художественный фильм. Мне стало интересно, как его историю можно было бы показать сейчас, и я обратилась к Кристине Маяк, знакомому театральному режиссеру из Самары. Предложила пофантазировать о том, как бы она поставила этот очерк на сцене.
«Ставить спектакль про реально существовавшего человека — это всегда непростая задача, потому что мы должны быть деликатным к памяти. Но рассказывать исключительно о героической составляющей — тоже достаточно опасно, ведь зрителю в зале интереснее наблюдать за теми, в ком можно узнать схожие с собой черты. Поэтому для меня это был бы спектакль про дядю Костю. На мой взгляд, самая страшная опасность — это уйти в пафос и делать людей, которых мы представляем на сцене, какими-то абсолютно исключительными, а их образы недосягаемыми. Я бы дала артистам задачу всю эту историю, несмотря на, в том числе, и ее страшную составляющую, все-таки, наполнить каким-то теплом, чтобы она задышала. В биографии Константина Заслонова мне очень понравились моменты, а их было несколько в течение жизни, которые так или иначе были связаны с теплотой, с хлебом, и также у меня это перекликается с его позывным — дядя Костя. Поэтому, на сцене точно был бы хлеб и, наверное, еще печь, потому что прослеживается мотив с огнем, с горением: паровозы, попытки согреть озябшие руки. Eсли отталкиваться от образа поезда и железной дороги, то можно оформить спектакль как большое путешествие на поезде. Только путешествие не в какое-то конкретное место, а в человеческую жизнь».
***
фото: 1. Заслонов Константин Сергеевич;2. бригада имени Заслонова;3. подорванный немецкий эшелон;4. угольная мина Константина Заслонова;5. художник Роман Заслонов;;6-7 улица Константина Заслонова.