Послесловие к альбому
Продолжаем листать страницы альбома, собранного журналистами «Тюменского комсомольца» к празднованию тридцатилетия победы над фашистской Германией. Удивительное свидетельство времени о людях.
Одна поразившая меня заметка сперва кажется простой. Там нет военного подвига в его классическом понимании — никто не падет смертью храбрых и не страдает от пули в селезенке. Это микромир со своим страшным бытом, где хлеб был не просто пищей, а дарил воспоминание о тепле родного дома. Хлеб был непосредственным участником войны: в окопах, в тылу, при Курской, Сталинградской и других битвах. Как-то в школе нам показывали короткометражный фильм про блокадный хлеб. Было страшно, но почему-то эта заметка задела меня сильнее, чем видеоряд с голодными детьми и взрослыми, почти скелетами, на черно-белых улицах Ленинграда. Наверное, потому, что в заметке нет надрыва, она совершенно обыденно показывает, что хлеб — жизнь. Ветер морщит лужи, а я представляю, как Нонна Мухаметшина собирает фронтовую кухню и несет войну дальше. Этот простой сюжет встряхивает чувства и после долго саднит.
Солдатский хлеб
Ноздревата пахнущая теплом, домом горбушка хлеба. Что общего имеет она с ревущим шквалом огня, пронзительным дождем пуль, лязгом чужих танковых гусениц на бруствере твоего окопа?
А ведь этот синоним мирного дома тоже воевал. Он был в бою от первого до последнего дня. Под Сталинградом и в подмосковных снегах. Eго вместе с патронами доставляли через кипящий от осколков Днепр. Он шел в одной цепи с освобождающими Польшу частями. Eго окрашивала кровь солдат, падающих в двух шагах от рейхстага…
Хлеб. Солдатский хлеб. Он воевал. И поэтому Нонна Александровна с полным правом называет себя солдатом Великой Отечественной войны.
Тульская девчонка девятнадцати лет добровольцем ушла в армию.
Винтовки не дали. Сказали: «Будешь печь хлеб! Это важнее, чем дать тебе оружие. Понимаешь?»
Поняла. Когда увидела, как радуются солдаты хлебу. Когда увидела, как бережно они перед атакой прячут в карман шинели аккуратную, не горелую горбушку. И думалось ей: это от ее рук передал хлеб силу и ловкость бойцам. Им, чувствующим крепкую поддержку тыла, легче подниматься в решающую атаку.
А она? Она так и не побывала под бомбежкой и под обстрелом. Только роздыха не было ей на войне. Дивизия двигалась вперед, фронтовая пекарня сворачивала свое хозяйство и в первой же освобожденной деревне искала остов разрушенной печи. Быстро укладывали обгорелые кирпичи и пекли хлеб. И он шел в бой. Хлеб, оружие Нонны Мухаметшиной, гвардии рядового, ныне сотрудницы Ялуторовского военкомата.
Когда в праздник соберутся ветераны 77-й гвардейской Черниговской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии, один из первых тостов старые солдаты поднимут за нее.
В. Тюрин
Сколько их, девушек из городов и сел Западной Сибири, участвовали в боях, из-под огня выносили раненных, спасали бойцов? Только в одной из десятка заметок сразу четыре имени: Анна Кочурова, Анна Головлезина, Валерия Гнаровская, К. Доронина, ее фронтовая подруга. Анна, Анна, Валерия и К, без имени. Валерия и Кристина? Мою лучшую подругу тоже зовут Лера, а я Кристина. В кинофильме моего воображения роли Гнаровской и Дорониной играем мы. Моя Лера совсем не актриса, и она из Когалыма. Но своим примером она научила меня любить малую родину, и, общаясь с иностранцами, считает своим долгом рассказывать о Тюмени как о лучшем городе Земли.
Мы не солдаты и не санитарки, но гражданское самосознание моей когалымской Валерии точно могло бы вдохновить на подвиг, а из ее уст также вырвались бы хрестоматийные слова: «Товарищи! За Родину умереть не страшно! Пошли!» И я бы пошла. Тем не менее, мне не дает покоя вопрос: почему Доронина указана без полного имени? И, вообще, может, она Ксения или Карина, а я тут уже записала ее в свои тезки? Ситуация вышла еще более забавной, ведь Доронина оказалась Eкатериной. Пятьдесят лет сотрут не только букву в альбоме. Действительно, с того времени прошла целая эпоха. Лежит ли патриотический героизм в культурном коде нашего народа?
В одном ряду
Но когда приблизилась
к санбату Меченная свастикой броня, Ты на грохот бросилась
с гранатой, Раненых от смерти заслоня…
Так описал поэт последний подвиг санинструктора Валерии Гнаровской. А в народном листе на представление нашей землячки к званию Героя Советского Союза рукой командира 907-го полка 244-й Красно-Знаменской Запорожской дивизии Пожидаева, отмечено, что В. Гнаровская «…в бою за город Долицу у реки Северный Донец вынесла с поля боя 47 раненых бойцов и офицеров. Лично уничтожила 28 немецких солдат. Когда под совхозом Иваненково прорвались танки, она, рискуя жизнью, подорвала танк…»
На фронт Валерию Гнаровскую направил Бердюжский райвоенкомат весной 1942 года. А 3 июня 1944 года девятнадцатилетней комсомолке было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Первый бой Валерия и ее подруги-санинструкторы приняли на опаленной земле Сталинграда.
.…Анна Кочурова сегодня — сотрудница Ханты-Мансийского противотуберкулезного диспансера. А в сентябре 1943 года Анна Кочурова писала с фронта домой: «Я по-прежнему медицинская сестра. Все время в боях. И настроение боевое. Как вы знаете из газет, каждый день продвигаемся вперед… Скоро разобьем эту фашистскую свору и вернемся в родные края…»
Лейтенант медицинской службы Анна Головлезина, (сейчас она работает в Ярково), рассказывает:
— Нам было по 18-20 лет, и мы успели поседеть, потому что успели увидеть много горя, крови, ран. Столько раз на наших глазах гибли товарищи. Мы перевязывали раны, отдавали свою кровь, чтоб только спасти жизнь воинам. И не было большего счастья, когда спасенный тобой боец поправлялся и снова брал в руки оружие, потому что цель у нас была одна — победить. И мы победили.
В. Дьячков, доцент медицинского института
ФОТО POLKRF.RU
***
фото: Солдатский хлеб;Екатерина Доронина;Валерия Гнаровская