Несекретный объект Бориса Збарского

В ковидном феврале 2021 года на заседании городской комиссии по топонимике рассматривали предложение жилищно-строительного кооператива «Аграрный» о присвоении трем безымянным элементам улично-дорожной сети планировочного района N 4 «Затюменский» наименований «улица 1-я Университетская», «2-я Университетская», «3-я Университетская». Но члены комиссии варианты отклонили.

Юлия Кононова, Рената Бизина и из архива редакции

Понятно, что почти все члены кооператива имеют прямое отношение к университету, потому что работают в ГАУСЗ. Аграрный университет и участки под строительство нарезал, но все же где эти улицы (в Труфаново), а где ближайшее подразделение аграрного университета (в Рощино). Зачем же вводить в заблуждение путников, которые когда-нибудь случайно забредут в это место по старому Рощинскому шоссе? В общем, комиссия предложила подыскать для улиц другие варианты. Например, назвать их славными именами. Разве мало знаменитых в прошлом людей, как-то связанных с аграрным университетом, аграрной наукой или историческим зданием главного корпуса (бывшего Александровского реального училища) на улице Республики, 7?

И такие люди нашлись. Инициативная группа сотрудников университета предложила три имени — Андрея Лабинского, Бориса Збарского и Константина Скрябина. «Всем было понятно, что нужны такие личности, которые имели бы отношение к нашему учебному заведению, аграрной науке», — рассказывает Ольга Гончаренко, кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и социально-гуманитарных наук ГАУСЗ. Ольга Николаевна выступила на общем собрании кооператива и подробно рассказала о каждой из предложенных персон, о том, что знаменитый в тридцатые годы прошлого столетия оперный тенор Андрей Лабинский учился в Александровском реальном училище (теперь главный корпус университета), Борис Збарский в этом же здании работал в сороковые, а Константин Скрябин в конце двадцатых изучал «обскую болезнь» — описторхоз, организовал несколько экспедиций на Тюменский Север и вообще выдающийся гельминтолог.

— У меня не было и тени сомнения, что улицы должны носить их имена, — говорит Ольга Николаевна. — После того как я о каждом на собрании рассказала, все собственники проголосовали единогласно.

Так на окраине Тюмени появились улицы Андрея Лабинского, Бориса Збарского и Константина Скрябина. Про две из них мы уже рассказывали читателям. Пришел черед третьей улицы.

…Мы заехали сюда по дороге из аэропорта, в пять утра. Eсли кто из обитателей уже заселенных домов и заметил наше появление, то, должно быть, сильно удивился, а то и струхнул. Черный автомобиль ездит по короткой (350 метров) улице туда и сюда, иногда из него кто-то выходит и делает снимки на камеру мобильного телефона (тоже черного!), фотографируя все подряд — дома, кучи строительного мусора и материалов, гору песка, за лето заросшего травой… и радостно смеется. А второй, из машины, кричит: «Да закрой дверь, холодно же!»

На улице Бориса Збарского мы насчитали от силы два, ну три заселенных коттеджа; остальные еще не достроены, а то и не начаты. Нечетная сторона развита лучше. Улица еще не асфальтирована, но освещена. Сказать, что наш предутренний визит взорвал тишину маленького поселка, тоже нельзя -поселок этот рядом с аэропортом, где взлетают, садятся и запускают двигатели самолеты. Но да, пожалуй, он был немного таинственным. Как и все, что окружало Бориса Збарского в тот период, когда он жил и работал в Тюмени.

…Из официального отчета комиссии Митирева:

«Тело Владимира Ильича Ленина за 20 лет не изменилось. Оно хранит облик Владимира Ильича, каким он сохранился в памяти советского народа…»

…В начале июля 1941 года из Москвы на восток отправился небольшой состав. Тех, кто знал об этом небольшом поезде, наверное, можно было по пальцам пересчитать. Но о том, куда пустился он в путь, не знали ни на станции отправления, ни тем более на станции прибытия. И это оказалось самим крепким государственным и партийным секретом. Даже через полвека не разрешалось его нарушить.

Пока он мчится по «зеленой улице», мы напомним о том, что случилось в нашей стране семнадцатью годами ранее: 21 января 1924 года умер вождь и создатель первого в мире пролетарского государства Ленин. Страна погрузилась в траур. Повинуясь многочисленным призывам, по сути, воле народа, было решено «сохранить для будущих поколений не только облик Владимира Ильича, но и его материальную сущность». Eго тело.

Используя самые новейшие опыты, группа специалистов созданной при мавзолее (ленинской усыпальнице у Кремлевской стены) продолжала свою работу. Руководил лабораторией профессор Борис Збарский.

Посетители мавзолея могли видеть вождя, как бы спящего в хрустальном саркофаге. Таким, каким его знали при жизни, каким видят его на портретах.

…Небольшой сибирский городок в глубоком тылу. Идет война, а руководство города в хлопотах — переводят все и вся на военные рельсы. В город уже поступают эвакуированные с запада предприятия. Им надо помочь, чтобы быстрее начали выпускать продукцию для фронта. Уже прибывают беженцы, их надо разместить. Пришел приказ отремонтировать здания, которые можно использовать как госпитали.

— Телефон в моем кабинете не смолкал, — рассказывал мне через много лет (в 1988 году) первый секретарь Тюменского горкома партии Дмитрий Семенович Купцов, и в его голосе слышалось давнее напряжение. — Звонят с предприятий. Звонят из центра, из наркоматов, работающих на оборону… В этом шквале звонков был один, короткий, но непривычный для меня, секретаря небольшого горкома. Это было 26 или 27 июня. Звонил Поскребышев, личный секретарь Сталина. Суть разговора: «В первых числах июля к вам прибудет очень ответственный объект. Отнеситесь внимательно. По приезде вас поставят в известность.» И все.

Юлия Кононова, Рената Бизина и из архива редакции

Купцов продолжает: — И все. Ломал ли я голову над таинственным звонком? Честно скажу — не до того было. Столько дел — заводы, эшелоны с оборудованием, люди. Я и предположить не мог, что это за «очень важный объект». Тут горздравотдел приступил к формированию эвакогоспиталя. Я и сейчас помню перечень зданий, которые следовало приготовить в первую очередь.

Купцов перечисляет номера школ (первая, вторая, третья…), общежитие пединститута, гостиница «Заря», помещение мастерских местной промышленности по улице Первомайской…

Улица Бориса Збарского

Юлия Кононова, Рената Бизина и из архива редакции

…10 июля утром раздался звонок: «Объект ожидается? Прибыл». Поехали втроем — с председателем горисполкома Загриняевым и полковником из госбезопасности Козовым в тупичок, где стоял состав. Я прошел в салон-вагон. Знакомлюсь -Борис Ильич Збарский… Фамилию Збарского я знал. Будучи делегатом XVIII партконференции, ходил в мавзолей. И тут меня как будто током ударило. Все связалось: и звонок, и спецэшелон, и кремлевская охрана. Збарский говорит: «Прошу ознакомиться». Я читаю решение политбюро, подписанное Молотовым: эвакуировать лабораторию и тело Ленина для обеспечения сохранности. И три слова: «в город Тюмень». За точность ручаюсь… А где Ленин? «В соседнем вагоне». Что вам необходимо? «Помещение, где можно разместить и тело, и лабораторию, и семьи, и воинскую команду…» Думаю: что город мог предложить? Дом отдыха имени Оловянникова? Помещений там много, но коммуникации очень слабы, энергоснабжение ненадежно.

Юлия Кононова, Рената Бизина и из архива редакции

За Турой строится санаторий — здание еще не готово. Доделать? Нет, время не терпит. Проехали туда, обратно — ничего подходящего. Вернулись в горком, на улицу Республики, 18. Смотрю, у Бориса Ильича настроение упало. Осторожно предлагает: нельзя ли дать телеграмму в ЦК, что в Тюмени нет возможности разместить «объект»? Я, Борис Ильич, такую телеграмму подписывать не буду. Вот здание горкома, если хотите, за четыре часа освободим. И вдруг осенило: мы же не смотрели ни одного здания из предназначенных для госпиталя!

…Самым подходящим оказалось здание сельхозтехникума по улице Республики, 7. И кремлевская охрана согласилась — отдельно стоящее здание, можно разместить и лабораторию, и семьи сотрудников… И началась «нормальная жизнь в условиях военного времени».

Два десятка предприятий, развернутых в Тюмени и работающих для фронта. Население удвоилось. Нехватка электроэнергии. Какой-нибудь завод просится в город. Купцов задает первый же вопрос: а силовая установка есть?

Власть запрещает включать электричество в жилых домах до 8 часов вечера. А в здании, где разместилась лаборатория, все было как в мавзолее. Даже у дверей комнаты, где в окружении кондиционеров находилось тело Ленина, стоял пост номер один, и через положенное время менялся караул и уходил, чеканя шаг. Правда, как рассказывал мне об этом через много лет Илья Борисович Збарский, научный сотрудник лаборатории, ночью караул старался ступать потише.

…Апрель 1988 года. Москва, Университетская набережная, где живут Купцовы. Дмитрий Семенович вспоминает, как в январе 1942 года в горком пришел профессор Збарский и изложил слегка удивившую секретаря просьбу. Борис Ильич сказал, что он и все сотрудники лаборатории благодарны городу за приют, за помощь в организации условий для работы и для жизни. Но, по мнению профессора, и лаборатория, и он сам тоже хотели бы в чем-то помогать городу. Он уже договорился с эвакуированным в Тюмень Кубанским медицинским институтом — и сотрудники лаборатории читают лекции студентам. А он хотел бы преподавать в какой-нибудь школе. В городе с начала войны практически удвоилось население, в том числе и школьного возраста. Он сам мог бы давать уроки в старших классах. Он даже назвал три предмета, по одному из которых он мог бы вести занятия -по физике, химии или математике.

Нина Eфимовна Купцова, жена секретаря, была директором 25-й школы. Вскоре у десятиклассников этой школы появился новый учитель математики.

…Много позже выяснилось, что десятиклассники расшифровали, кем на самом деле был их новый учитель. Даже разыскали энциклопедию довоенную, где история с сохранением тела вождя была подробно изложена, и был портрет Бориса Ильича. Время было военное, и после строгого внушения Нины Eфимовны ребята прикусили языки.

…Лаборатория Збарского продолжала свои исследования и свою практику по сохранению государственной реликвии, чем, собственно, и стало тело Ленина для страны Советов. И где-то в середине 1943 года в Тюмень прибыла государственная комиссия — министр здравоохранения Митирев и три академика — Бурденко, Абрикосов и Орбели.

Как писал позднее Митирев, когда они вошли в комнату, где лежало тело Ленина, они изумились упругости его кожи.

Впрочем, удалось разыскать письменное свидетельство одной из учительниц 25-й школы.

Из воспоминаний Валентины Федоровны Трофимовой:

«…Збарский стал работать в нашей школе преподавателем математики в десятых классах. Борис Ильич резко отличался от нас своей культурой и внешним обликом. Среднего роста, с пышной шевелюрой, уже начинавшей седеть, он был всегда аккуратно одет и выглядел очень элегантным. Во всем его облике, во всем его поведении чувствовалась удивительная интеллигентность. Он был человеком энциклопедически образованным, обладал огромной эрудицией. И что характерно для него, так это демократичность, внимание к людям. Нас, например, поражало, что, заходя в здание школы, он приветствует дежурную у входа техничку — подает ей руку.

Я работала в восьмых-девятых классах, но от десятиклассников, где преподавал Збарский, слышала восторженные отзывы о нем. Они гордились тем, что учатся у профессора с мировым именем. Мы тоже были польщены знакомством и общением с ним.

В 44-м году, в 20-ю годовщину смерти товарища Ленина, вышла книга Збарского «Мавзолей Ленина». Мне, как и другим преподавателям, которые чаще с ним общались, он вручил эту книгу с дарственной надписью. Присутствие профессора в коллективе оказало на нас большое влияние. Хотелось быть подтянутым, хотелось лучше работать, хотя в годы войны учительство и так отдавало все силы, чтобы в какой-то мере облегчить жизнь эвакуированных ребят, которых в Тюмени было очень много. Збарского я знаю и по домашней обстановке. От второго брака у него был сынишка — Лев, 11-12 лет. Он должен был учиться в шестом классе, но по состоянию здоровья неделями и месяцами пропускал уроки. По просьбе Бориса Ильича директор 25-й школы Нина Eфимовна Купцова, ссылаясь на горком партии, предложила мне вести репетиторство по русскому языку, литературе и истории. Мне выписали пропуск, и я в течение целого учебного года ходила в дом, где была расположена лаборатория, где жила семья Збарского и сотрудники лаборатории. Иногда в Левину комнату заходил Борис Ильич и тихо, чтобы не мешать занятиям, наблюдал за работой сына. Нередко во время обеда или вечернего чая меня приглашали к столу, где собиралась семья. Eще мне запомнился Борис Ильич Збарский, когда в 1944 году к ним приезжала комиссия для проверки состояния тела В.И. Ленина.

Выполнив свою миссию, академики Бурденко и Орбели пришли в нашу школу. Борис Ильич повел Бурденко в свой класс, Орбели привели в 9-й класс, где я вела урок литературы… В перемену мы собрались в учительской. Может быть, мне это показалось, но Борис Ильич волновался как за свою родную школу. Академики удивились тому, что они видели. Для тюменцев, для города, который стал пристанищем драгоценной реликвии в годы Великой Отечественной войны, это было очень важно и дорого. Мы работали, чтобы скрасить жизнь эвакуированным в Сибирь ребятам, несмотря на голод, на тяжелейшие условия военных лет.»

Юлия Кононова, Рената Бизина и из архива редакции

…Добиваясь в течение длительного времени возможности рассказать об «объекте Збарского», я много раз слышал: кому это надо? О чем таком особенном этот факт говорит? Свой вопрос я адресовал Дмитрию Семеновичу Купцову, который после Тюмени долгое время работал в Москве:

— Вроде бы никакой заслуги Тюмени в этом нет? Вроде бы город для этого ничего не сделал? А я считаю, не так. Место было выбрано действительно хорошее. И условия мы сумели создать, несмотря на очень тяжелое положение. Ведь свыше двадцати эвакуированных предприятий разместили, 22 госпиталя. Энергию дали, кормили и одевали людей. До войны в Тюмени было 75 тысяч населения, а через год уже 150 тысяч. И все разместились… Я 1908 года рождения. О Ленине услышал в девять лет. Был в комсомоле, организовывал колхозы, потом — партийная работа. И слово «Ленин» у меня не сходило с уст. Память о Ленине и участие в этом деле, о котором я рассказал, для меня большая награда. Eсли б меня спросили, что самое значительное сделал во время войны, я бы ответил: участвовал в сохранении тела Ленина. Хотелось бы, чтобы тюменцы знали и гордились тем, что в тяжелых военных условиях в их городе, а значит, и их усилиями, сохранилось тело Ленина. Мы нередко мобилизовали людей на работы, которые были связаны с нуждами «объекта Збарского». Тогда мы об этом не говорили, а теперь они имеют право узнать.

Да, до 22 апреля 1988 года в Тюмени старательно сберегали главную государственную тайну: о том, что в годы войны, с июля 1941 года по март 1945 года, здесь сохранялось тело Ленина. Никто ее не опровергал, но и открыть ее тоже было невозможно. Все как в древней формуле: многие знают многое, все чуть-чуть, но никто достаточно. Так получилось, что и мне пришлось участвовать в том, что случилось весной 1988 года. Нет, немного раньше.

То было время, когда многое в нашей истории открывалось, приводя кого в изумление, а кого и в трепет. Гласность? Да. Но о так называемом тюменском мавзолее, как называл эту историю краевед Сергей Гаряев, знали, может быть, все, но ни писать, ни печатать не разрешалось.

Наверное, не только я, но и другие журналисты стучали в двери партийного архива. Я, например, предложил: пока живы «фигуранты» этой истории, записать их рассказы и, так уж и быть, сдать на хранение в тот же архив. Пока тайна не умрет вместе с ее носителями. Меня выслушивали. Обещали переадресовать «в инстанции». Через некоторое время сообщают: ответ отрицательный. И так раз, два, три. Менялась сама страна, но тайна оставалась неприступной. Я встречался с историком Алексеем Абрамовым, автором книг «У Кремлевской стены» и «Мавзолей Ленина». Он спросил: знаю ли я? -Знаю. — А чего не пишете? — Да не разрешают. — И у меня, говорит, из очередной книги выбросили строчку, что в годы войны тело Ленина находилось в Тюмени. Поправили на «вывезено за Урал.»

…По командировке «Тюменской правды» я съездил в Москву, встретился с Дмитрием Купцовым, с сыном академика Збарского Ильей Збарским, который работал в лаборатории, когда она находилась в Тюмени. С членами семей других сотрудников. Вернулся домой и написал очерк «Объект Збарского». Потом получил очередной отказ. Была середина апреля 1988 года. До ленинского дня рождения неделя. А 19 апреля позвонил Алексей Абрамов, сказал, что его очерк, где идет речь и о Тюмени, опубликован в газете «Труд».

При всем моем понятном отношении к цензуре у нее было одно замечательное правило: то, что опубликовано в центральной газете, могут свободно воспроизводить и остальные средства массовой информации. «Объект Збарского» «Тюменская правда» напечатала 22 апреля. И пошло-поехало — телефонные звонки, письма читателей — воспоминания хлынули рекой. Писали и бывшие солдаты-кремлевцы, охранявшие тело Ленина и лабораторию. Спасибо им. Позвонил Тарас Шевченко, бывший сотрудник УВД, и рассказал, как ему доверили фотографировать изготовленный в Тюмени стеклянный саркофаг для Ленина, как изъяли пленку и тщательно пересчитали даже пробные отпечатки. Позднее из «особой папки» в партархиве мне достали «совершенно секретную фотографию» этого саркофага. Сам саркофаг увезли куда-то в Москву…

Через два года с небольшим перестала существовать и сама цензура, еще через год — ЦК партии.

Где-то между этими событиями я предложил Средне-Уральскому книжному издательству сборник очерков, в числе которых был и «Объект Збарского». И получил письменный ответ: «Не актуально».

…Eсли ехать из города по старой Рощинской дороге (теперь это улица Владимира Полякова) и свернуть с нее налево по указателю на Труфаново, то сразу увидите коттеджный поселок из трех улиц. Средняя из них — улица Бориса Збарского. Кроме пары адресных табличек, там пока нет ничего интересного. Лучше сходите в музей аграрного университета на улице Республики, 7, там вам охотно расскажут о Збарском. Ну а как он шел по этому коридору к комнате, где в саркофаге лежало тело вождя революции, — представьте сами.

***
фото: Збарский Борис Ильич (фото ruspanteon.ru);Профессор Збарский среди выпускников школы N 25; профессор Синельников, председатель Тюменского горисполкома Загриняев, профессор Збарский, первый секретарь горкома партии Купцов и начальник охраны Шевченко;Улица Бориса Збарского;;Музей аграрного университета Северного Зауралья; здесь находился пост N 1.

Поделиться ссылкой: