Дмитрий Хворостовский:«Буду петь еще лет двадцать.»
13 декабря Тюмень посетил с концертом прославленный баритон Дмитрий Хворостовский. Перед выступлением он поделился с журналистами своим мнением о месте классического искусства в современном мире и о роли музыканта в трактовке произведений.
-Дмитрий Александрович, вам нравится оперный жанр?
— Нравится, особенно это касается классической оперы. Я не сторонник новомодных обработок и стилизаций. Все лучшее, что есть в опере, я считаю, создано много лет назад. Современная опера — это все, что угодно, но не опера. Она уплотняет голос. Портит его, лишает красоты, экспрессивности звучания… Люблю нефорсированное пение. Я допускаю сближение оперы с кинематографом, озвучку, онлайн-трансляцию оперы через Интернет как средство ее популяризации.
— Получается, опера — музейный, законсервированный жанр?
— Что в этом плохого? Мы ходим в музеи с удовольствием, то же — и с оперой.
-До какого возраста люди поют в опере? Вы, если верить газете «Известия», говорили о завершении карьеры…
— Вымысел чистой воды! Не планировал и не планирую в ближайшем будущем. Буду еще лет двадцать петь. Надо же мне обеспечить своих детей!
— Скоро вы поете партию Онегина в Венской опере. Кто ваши партнеры?
— Спектакль — 6 марта. Билеты на лучшие места, по-моему, уже несколько месяцев как распроданы. Понятия не имею, кто будет моими партнерами. Обычно я узнаю это за два-три дня до выступления. Бывает, прямо на сцене знакомимся. Минимум времени на вхождение и привыкание. Меня это не пугает.
— Сейчас есть возможность общаться с поклонниками по Интернету. А на вашем официальном сайте — тишина. Даже нынешних концертов там нет. Вы как-то общаетесь со своими поклонниками? У вас есть фан-клубы в России?
— Те сайты, что сейчас существуют, должен вас поставить в известность, не имеют ко мне ровным счетом никакого отношения. Заявляю это со всей ответственностью. Поэтому никаких комментариев моих там нет, и не может быть. Я не давал никакого согласия на их появление. Более того, иногда неприятно, когда от моего имени ведется диалог. Надеюсь, это делается из благих побуждений. Однако совсем скоро появится официальный сайт Дмитрия Хворостовского. Я сам его курирую, там будут и аудио, и видеозаписи, и много интересного, так что ждите.
— Как вы относитесь к тому, что пишут о вас в Интернете? Много ложной информации?
— Что я могу сказать? Интернет есть Интернет. Он существует независимо от меня.
— Дмитрий Александрович, состоялась мировая премьера «Дежавю» в Кремлевском дворце и на телевидении. Как вы сейчас оцениваете этот проект? Он оправдал ваши ожидания? Проект «Дежавю» был рассчитан, в основном, на западную публику. Вы планируете выступить с ним где-то еще, кроме «Радио-сити» в Нью-Йорке?
— Да, очень интересный, плодотворный проект. Мы, конечно же, планируем его продолжение. Как это будет — пока не буду загадывать. Скажу лишь, что он мне очень нравится.
— Сложно ли работать с маститыми композиторами?
— Несложно. Диалог всегда можно построить. Все люди, и композиторы также, прислушиваются к музыкантам, по крайней мере, ко мне. Я уже в иной весовой категории, со мной считаются. Уживаемся.
— Расскажите о сегодняшней программе, о работе со Ёьвом Конторовичем.
— Я сам не ожидал, что получится так здорово. Лев Конторович и его хор практически никак себя не рекламируют, просто работают. А получаются в итоге -уникальные вещи. Это мобильный коллектив — ни большой, ни маленький, с которым можно ставить любые вещи. Очень удобно. Духовная музыка, та, что я буду исполнять сегодня, вызвала большой резонанс у зрителей. Красноярск, где я выступал перед вами, просто не хотел нас отпускать со сцены.
Русские очень эмоциональны. Аплодируют, не расходятся. На Западе такого нет. Там вообще не принято хлопать посреди исполнения, чтобы не помешать артисту. В России — все по-другому. Тепло, очень непосредственно.
— Как вам работается с Игорем Крутым?
— Игорь работает в манере, присущей ему одному. Его фраза «ноты — наши враги» поначалу шокирует, он отметает ноты. Поет, напевает лишь ему ведомые звуки, из которых и возникает произведение. Я сам его просил сочинить для меня одну-две композиции. Так и начали — он сидел за роялем, бормотал под нос «ва-ра-ра», «ва-ра-ра». Мы называли их потом «Варара № 1», «Варара № 2». И как-то незаметно родился целый цикл. Работать с ним сложно, но результативно. Бывают трения, непонимание, — не без этого. Но в целом я доволен.
— Изменился ли состав вашей публики после проекта с Крутым?
— Да, безусловно. Игорь привлек ко мне часть своей аудитории. Появилось больше молодежи.
— В начале своей карьеры вы преподавали музыку?
— Это были занятия с малышами в детском саду, было интересно, много занимались.
— Ваша фамилия помогает вашим детям или мешает?
— Лично мне моя фамилия только мешала. Я ее даже хотел сменить в начале карьеры или хотя бы обрубить до четырех-пяти букв — слишком неблагозвучна. Ни на одном языке ее не произнести. Как ее только ни коверкали! Одни неудобства с ней.
— Ваши дети получают музыкальное образование?
— Музыкальное образование необходимо для полноценного развития личности. Моей дочери — два года, у нее — абсолютный слух. У сына — тоже. Способности требуют развития.
Помимо музыкального образования они в обязательном порядке изучают русский язык, мы стремимся к тому, чтобы дома звучала именно русская речь, чтобы русский был первым языком. Это не всегда просто. Дети с семьей живут в Лондоне. Разумеется, они владеют и английским языком (обучение в школе ведется на английском), а к тому же — еще и французским, от матери. Старшие дети долгое время пели в церковном хоре, теперь больше занимаются частным образом. Я приветствую изучение слова Божьего.
— Нравится ли вам, как тюменцы вас принимают?
— О, очень нравится — очень радушно, гостеприимно, комфортно! Я третий раз к вам уже приезжаю. Одно удивляет. Вы, сибиряки, смертельно боитесь замерзнуть. Заходишь в номер — духота. Я первым делом открываю все окна. Проветриваю. Довожу до девяти градусов, потом можно начинать жить. Вы сами от этого страдаете. От спертости простужаетесь, начинаете болеть. Воздух должен быть свежим, помещение — проветриваемым.
(После этих слов Хворостовского организаторы распахивают окно в зале, где идет пресс-конференция, и почти также быстро закрывают: холодно, непривычно).
— Приедете ли вы еще в Тюмень?
— Приеду, как появится новая программа, — почему бы и нет.
***
фото: Дмитрий Хворостовский.