Слова и вещи
Жорж Перек. «Жизнь способ употребления», романы. 1978. Русский перевод — 2009.
Новенькая книжка Перека, присланная из Москвы, оказалась с незаметным, но имеющим далекие последствия изъяном. Не понятно, по оплошности ли торговцев или перевозчиков в ней поселилась зараза — книжный грибок Ascomices vocabulofagos. Вонючая, похожая на патину, плесень сначала захватила обложку с фотографией улыбающегося автора и его любимой кошки, потом склеила страницы, распространяя кислый запах на шкаф и всю комнату, а в конце захватила и соседние книги.
Покрылось пятнами собрание сочинений Ги де Мопассана, который, кстати, сам писал когда-то о грибке. Досталось роману «Если однажды зимней ночью путник.» Итало Кальвино, который был знаком с Переком и говорил про его сочинение, что «это последнее большое событие в истории романа». Книжка Бегбедера, который комментировал «Жизнь…» в списке лучших книг XX века, теперь стоит гораздо меньше, чем 99 франков.
Причем пострадал не только их внешний вид, но и содержание: после Перека мне трудно читать других беллетристов.
В книге сто глав, соответствующих ста комнатам несуществующего парижского дома — это формальная структура книги. Чтобы населить ее персонажами, автор составил списки элементов вроде «Расположение и деятельность», «Возраст и пол», «Домашние животные», «Аксессуары и украшения», «Напитки и еда», «Цвета»… И стал планомерно заполнять каждую клеточку, словно разгадывая-загадывая кроссворд (которыми он, кстати, очень увлекался), полагаясь только на воображение и эти списки.
Таким образом, сложилось огромное повествование, за основу взявшее формальные принципы и математическую логику, а не правду жизни, но, тем не менее, очень эту жизнь напоминающее (если не знать о концепте, это своего рода детектив с кучей персонажей).
После этой книги, где за каждым словом, что бы оно ни обозначало, — пустота, отсутствие литературного прототипа, я с известным скепсисом смотрю на потуги авторов, претендующих на рассказывание «правдивых историй». Оказывается, сляпать правдоподобный сюжет можно, даже руководствуясь формализованными списками. И все больше убеждаюсь в мысли, что «вначале было слово». Язык в соединении с логикой — больше литературности, больше публицистичности и больше любого автора.