Об исполнителях и о зрителях
О вкусах, говорят, не спорят. А о чем тогда спорят?
Так получилось, что на концерте в ДК «Железнодорожник», куда я был приглашен в конце прошлой недели, оказался и мой хороший знакомый. Он там оказался (от слова — оказия, случай) в полном смысле этого слова. Друзья привели. Говорил, что едва дождался финала.
Верю. Мой знакомец — человек со вкусом. Стихи пишет. Но о концерте отозвался сдержанно. «Цеплялся» то к текстам, то к темам песен…
Полагая себя не менее рафинированным ценителем, я, тем не менее, не согласился. И упрекнул знакомого, что в «пропавшем вечере» более всего он виноват сам. Шел в комнату — попал в другую…
Зато, к моему удовольствию, зал «Железнодорожника» оказался полон тех, кто знал — куда шел и к кому шел.
Это был концерт тюменской певицы Жанны Прохорихиной. И меня весь вечер не покидало ощущение, что певица прекрасно знает тех, для кого она поет, с кем говорит и о чем говорит. Тут были свои — что на сцене, что в зале. Трогательное единодушие (чуть не написал «любовь», да и написал бы — не очень бы ошибся). О таком однажды сказал поэт: «и зал встает, и зал поет, и в зале дышится легко.»
Наверное, это дорогого стоит, когда певец уверен в зрителе, а зритель-слушатель отзывается на каждое слово, на каждую ноту. И он дарит цветы, и что-то доверительное шепчет певице.
Вот вышла на сцену шестилетняя девочка с цветком в руке. Певица, разметав свою юбку-солнце, садится на пол, чтобы оказаться с девочкой на одном уровне, глаза-в-глаза, и весь зал — уже участник этой беседы. И трогательно замирает, когда на вопрос Жанны: «Ты — принцесса?», девочка согласно кивает. Она-то понимает, что тут нет подвоха, что тут все свои.
Не собираюсь здесь разбирать творчество Жанны Прохорихиной. Не о музыке, не о текстах речь. О том самом случае, который 500 или около того лет назад сформулировал Санчо Панса: для каждого поцелуя нужны две головы. Для каждого певца, художника, литератора — свой слушатель, зритель, читатель. Важно, что гости Жанны ее поняли, приняли, оценили. И они хлопали, подпевали и даже позволяли собою покомандовать. Как и та шестилетняя принцесса, они понимали, что тут все по-соседски. Поскольку и росли, и живут с Жанной на соседних улицах, где все про всех все знают.
Наверняка, есть разные певицы. А эта — наша, здешняя, тутошняя, тюменская. Попадание было — в цвет. Причем, повторюсь, для обеих сторон. И для той, что вышла на сцену. И для тех, кто пришел на концерт.
… Так уж случилось, что и следующим вечером я был свидетелем подобной «стыковки». Но уже не в скромном «Железнодорожнике», а в концертном зале разрядом повыше. Там давал концерт Венский филармонический концерт. И там зал был полон. И там восторгалась публика, бисировала, кричала «браво!» Хотя оркестр, профессиональный, конечно, не слишком заморачивался — играл знакомое и узнаваемое. Популярное. Штрауса. Гайдна. Один из венгерских танцев Брамса. Все привычное и милое. Как песенка соловья в одноименной сказке Андерсена. Как духовой оркестр в городском саду. Только все были во фраках. Публика была довольна. Оркестр, думается, тоже. Они искали и нашли друг друга.
Вообще-то поиск «своего зрителя», как и своего читателя, — это встречное движение. Замечали, как люди выбирают книги? Когда идешь, как будто вслушиваешься: не прозвучит ли зов еще неизвестной тебе книги?.. Ты раскрываешь книгу и вдруг цепляешься за слово…
А бывает и наоборот — спешишь закрыть книжку и подальше, подальше от нее.
Эта книжка ждала не тебя.
***
фото: Жанна Прохорихина.;Жанна Прохорихина.