Проверка на прочность
Мой собеседник, Виктор Иванович Кучерюк, окончил кораблестроительный факультет Одесского института инженеров морского флота
По распределению уехал на Дальний Восток, шесть лет в качестве ведущего конструктора строил корабли в Николаевске-на-Амуре. Но желание серьезно заняться научной деятельностью с каждым годом становилось сильнее.
– В Тюменский индустриальный институт я, можно сказать, попал случайно, – рассказывает Виктор Иванович. – Бывший коллега написал письмо – пригласил приехать в Тюмень, где в то время первый ректор института Анатолий Николаевич Косухин подбирал преподавательский коллектив. Институт уже работал, но с каждым годом открывались новые кафедры. Он приглашал ученых со всего Советского Союза – из Новосибирска, Томска, Екатеринбурга… Мне сразу сказал: переезжайте в Тюмень, выделим вам квартиру, нам нужны люди.
Анатолий Николаевич Косухин был человеком деятельным и энергичным. Участник крымского подполья, ветеран Великой Отечественной войны, он привык к решительным действиям. У первого ректора политехнического института был телефон прямой связи с первым секретарем обкома партии Щербиной, что помогало оперативно решать разные вопросы, в том числе обеспечения кадров жильем. Для молодого специалиста такой аргумент в советские времена имел немаловажное значение. Поэтому Виктор Иванович уволился с завода, забрал жену и приехал в Тюмень. Уже на следующий день вышел на работу в институт. Было это в 1966 году.
– А как вам пришла идея заниматься испытаниями прочности оболочек? Где эти методы можно было применить в Западной Сибири?
– Тема моей докторской диссертации связана с этой проблемой. Но сначала у меня были чисто теоретические изыскания. Тем не менее, они заинтересовали известного ученого – профессора военно-воздушной академии им. Жуковского Арнольда Сергеевича Вольмира. Он был моим оппонентом на защите диссертации. Кстати, по его же рекомендации я и получил позднее приглашение в Москву. Но еще до этого была командировка от нашего института на научную стажировку в Румынию, в Бухарестский политехнический институт. Там я увидел, как испытания оболочек на прочность проводятся в лабораторных условиях. Мне это показалось очень интересным, и, по возвращении в Тюмень, при поддержке руководства института мы приступили к созданию в студенческом научном центре, руководителем которого в то время я был, собственной лаборатории. Можно без преувеличения сказать, что создана она была руками аспирантов и студентов.
Виктор Иванович в то время заведовал кафедрой сопротивления материалов и стал научным руководителем лаборатории лазерной техники, на базе которой и был освоен новый метод. После опубликования научных статей пришло международное признание. Метод получил широкое использование в Тюмени – в «СибНИПИгазстрое», «Сибкомплектмонтаже». Позже поступило приглашение в Москву.
– Я привез с собой доклад, рассказал о методах. Видимо, они показались интересными и перспективными, потому что с индустриальным институтом был заключен крупный договор на четыре года.
От нас требовалось составить методику расчета устойчивости оболочек при внешнем давлении и различных нагрузках. Мы испытывали модели оболочек методом муаровых полос и методом голографической интерферометрии. То есть, с помощью лазерного луча получали голограмму модели, изучали ее в двух состояниях: ненагруженная и нагруженная. Работа продолжалась три года, теоретическая часть была нами полностью сделана. К сожалению, в середине 80-х, когда началась перестройка, вся система рассыпалась, финансирование договоров прекратилось.
– А вы не пытались продолжить?
– По сути, большинство людей, которые занимались проектом, уже ушли из жизни или из профессии. Контакты прекратились. Но самое главное – был потерян очень хороший коллектив. Сейчас трудно подобрать таких аспирантов. Это были не просто талантливые, но по-настоящему самоотверженные люди, не мыслившие себя без науки. Мы потом как-то пробовали организовать лабораторию, как коммерческий проект. Но для его реализации нужен хороший менеджер, финансист, юрист. Я мог бы взять на себя всю научную и техническую часть работы, но я не менеджер. Да и возраст сейчас уже не тот, на создание лаборатории нужно минимум два-три года. Но мы не теряем надежды, что когда-нибудь эти работы получат продолжение.
– Какими еще проектами вы занимались?
– Наша лаборатория занимала одно из ведущих мест в стране. В регионе другой такой лаборатории не было. Да и в целом по стране их было мало. Мы испытывали железобетонные, сталебетонные конструкции с «СибНИПИгазстроем». Расчет делали для передвижных компрессорных станций. Потом по приглашению московского «Атомпроекта» я участвовал в работе по расчету зданий для атомных электростанций совместно с Юрием Евгеньевичем Якубовским.
В то время параллельно по этой же теме – расчету на прочность оболочек – мы работали с ОКБ им. Туполева в Москве. Руководителем лаборатории испытания авиационных конструкций был Игорь Петрович Сухарев. Тогда новый самолет ТУ-204 только начал разрабатываться, и мы испытывали новые клееные материалы на усталость, создали установку автоматических испытаний, с применением метода муаровых полос. Эти материалы использовались для обшивки фюзеляжа, крыльев самолета. Оказалось, что пластинчатые клееные конструкции на усталость работали лучше, то есть были прочнее, чем цельный металл. Это наше сотрудничество продолжалось еще много лет. Потом я эти методы в биологии применил, в медицине.
– Где?
– Как-то пришла ко мне аспирантка из медицинского института, она занималась клапанами сердца и попросила помочь рассчитать клапан. Я решил попробовать. Мы провели ряд исследований. Методом муаровых полос смоделировали работу сердца, давление на клапан. Потом это стало центральной частью ее научной работы. Собственно, это уже была область биомеханики.
С тех пор продолжаю работать в этом направлении. Несколько лет назад ко мне обратился другой аспирант из медакадемии, попросил оказать помощь в подготовке кандидатской диссертации. На этот раз мы рассчитали фиксатор из титанового сплава, используемый для восстановления поврежденного позвоночника. Получили патент на изобретение, опубликовали статьи, монографии. Константин Сергеевич Сергеев защитил докторскую диссертацию, наше сотрудничество продолжается. Позже другая кафедра медакадемии предложила совместную научную работу в области диагностики искривления позвоночника.
У нас в институте есть кафедра биомедицинской техники, где я читаю курс «Биомеханика и моделирование». Мы первыми открыли магистратуру по биомеханике на кафедре «Теоретическая и прикладная механика», где под моим руководством восемь человек защитили дипломы и получили степени магистров.
(Научные работы профессора Кучерюка высоко оценены – установки для использования голографического и муарового методов получили две серебряные медали на ВДНХ. На той же выставке, ныне именуемой ВВЦ, три года назад Виктору Ивановичу вручили золотую медаль за педагогическую деятельность. Такую высокую оценку он получил за учебно-методический комплекс по сопротивлению материалов, составленный на двух языках, с использованием мультимедийного оборудования. Есть у тюменского ученого и еще одна, не менее ценная медаль – «За освоение недр Западной Сибири»).
– Кажется, черные времена для российской науки прошли, сейчас создаются технопарки, готовые развивать инновационные технологии… Какие надежды связываете с завтрашним днем?
– Есть кое-какие мысли в области разработки медицинских технологий. Имплантанты, фиксаторы из титановых сплавов, в том числе, композитных материалов, – у меня на руках порядка четырех патентов. Предлагаю сделать лабораторию при кафедре биомедицинской техники.
Но для того, чтобы сделать серьезный прорыв в науке, нужно время, и, главное, кадры. Раньше в научной сфере работали настоящие энтузиасты, мы задерживались в лабораториях глубоко заполночь. Не ради денег, а ради поиска. Хотя и материальный стимул имел место. Все-таки ученые, имеющие звания доцентов, профессоров считались высокооплачиваемыми. Что случилось потом, все мы знаем. Сейчас профессорская ставка не в каждом вузе дотянет до 15-18 тысяч рублей, в то время как в иных производственных компаниях малоквалифицированные сотрудники получают больше. Неудивительно, что долгое время молодежь не хотела заниматься наукой, предпочитала идти туда, где платят деньги. Но сейчас уже появляется немало молодых людей, серьезно настроенных на науку. Ректор нашего университета Николай Николаевич Карнаухов серьезное внимание уделяет научной смене. Я смотрю работы наших студентов, и вижу, что растут неплохие ребята. Посмотрим, какой выбор они сделают в дальнейшей жизни.
В эти дни Тюменский нефтегазовый университет – наследник Тюменского индустриального института отмечает 45-летие. Хочется от души поздравить всех преподавателей, студентов, выпускников, ветеранов, весь персонал главного технического вуза области и пожелать новых успехов в продвижении российской науки.
– Виктор Иванович, правда, что ваши работы были использованы при создании космической станции «Мир»?
– Я тогда не знал прямого назначения порученной мне работы, потому что изыскания проводились на режимном предприятии, все было строго засекречено. А спрашивать не принято: перед нами стояла задача, надо было ее решить.
Мы работали с организацией, находящейся в Балашихе, под Москвой. Делали расчет металлических оболочек на прочность с применением методов муаровых полос и голографической интерферометрии. Наши методики могли использоваться при расчетах как оболочек космических кораблей, так и оболочек подводных лодок.
***
фото: кандидат технических наук, профессор кафедры теоретической и прикладной механики ТюмГНГУ Виктор Иванович Кучерюк