Упрямая Роза
Предупреждаю сразу: Роза – не имя, а название цветка. Почему с большой буквы – об этом отдельный разговор.
Вообще-то можно ли говорить о розах в Сибири в середине октября, когда кругом сырость и слякоть, когда ветер свищет меж дачных голых кустов, срывает случайно зацепившиеся за ветки последние листья? Оказывается, можно.
Признаюсь, что урало-сибирское садоводство и цветоводство появилось на моих глазах. Моя мать, выросшая между Гомелем и Могилевым и свыше 30 лет учившая уральских ребятишек русскому языку, картофель называла «уральские яблоки». Хотя в конце жизни успела увидеть и щедрые сады под Челябинском, и гладиолусы, внезапно перевалившие Уральский хребет… Но розы…
… На повороте к дачам Московского тракта среди торговцев разным посадочным материалом я однажды увидел старика-кавказца. Рядом с ним из замотанного мокрой тряпкой свертка торчали какие-то колючки.
– Шиповник? – почему-то поинтересовался я, хотя был на нашей даче шиповник, продираясь сквозь который я оставил немало клочков от своих штанов и рубашек.
Старик поднял на меня глаза и вежливо поправил:
– Это роза. – Настоящая роза? – Настоящая роза. Красная. Сто рублей стоит.
– Она будет здесь цвести? – Роза будет цвести. Как вы понимаете, я купил эти колючки. И, наивный, посадил их прямо против крыльца. Бедняжка, как она мучилась в моих тяжелых суглинках. Как обмерзала зимой, если я недостаточно хорошо ее снежком укутывал. Как подпревала, если заваливал всем, что под руку попадет.
Признаюсь, выкорчевать что-то в саду – выше моих сил. И роза жила, как умела. Но однажды пришло новое лето, и от корня красной розы взлетел в небо, как ракета, упругий зеленый шипастый ствол. На его вершине образовались шесть крохотных бутончиков, которые стали разворачиваться, разворачиваться, разворачиваться… И в один воистину прекрасный день я увидел розовый куст с шестью темно-красными цветками. Это и была Роза.
С тех пор каждый год она вырастала все выше и выше. Нынешним летом вымахала где-то под метр семьдесят. Выше меня. Пышные бархатные лепестки по утрам пили серебряную росу – представляете, жемчуг на красном бархате? Я иногда срезал эти цветки, а она дарила мне все новые и новые.
В прошлую субботу я увидел на моей Розе последний бутон. Слегка тронутый недавним морозцем, он стоял смирно и прямо, словно часовой почетного караула.
– Давай, срежем, – сказал я жене. – Ведь все равно замерзнет.
Секатор щелкнул. Бутон повис на блестящих, будто лакированных листьях. Я отнес его в машину. А дома поставил в простую стеклянную банку с водой из дачного колодца.
– Смотри, как красиво – бутон, прозрачная вода, в которой отразилась вспышка фотоаппарата…
Упрямая Роза не хотела склониться перед календарем. Она… стала распускаться. Что было и что получилось – вы видите сами. Ну можно ли эту красавицу писать с маленькой буквы? Нет, только так – Роза.