Улица Шмидта: деревенский уголок среди каменных джунглей
Нас часто приводит на улицу ее оригинальное название: интересно все же, что за люди населяют Красный переулок или удивительную одностороннюю Береговую?
— Вы живете на улице Шмидта. Кто это такой? — спрашивала я почти у каждого прохожего, оказавшись на непримечательной улочке, расположенной на Крестьянских местах.
1.
Со школьной скамьи нам знаком портрет знаменитого лейтенанта Петра Шмидта. Худое аристократическое лицо с пронзительным взглядом. На плечи накинута черная флотская пелерина с пряжками в виде оскаливших морду львов. Петр Шмидт — это романтика первой революции, он почти ее идол.
Кстати, Советский энциклопедический словарь насчитывает целых 12 Шмидтов. Есть среди них немецкий писатель Арно, австрийский этнограф и лингвист Вильгельм, есть федеральный канцлер ФРГ Хельмут.
Но жители тюменской улицы Шмидта почти единодушно заявили, что маленький кусочек города, который они населяют, назван в честь Петра Петровича Шмидта, лейтенанта Черноморского флота, руководителя восстания на крейсере «Очаков».
Правда, сообщить хоть какие-то подлинные сведения о лейтенанте нам смог только один человек, остальные просто отвечали: «В честь лейтенанта Шмидта». А ребятишки и вовсе пожимали плечами или выдумывали, что Шмидт — это генерал Красной Армии или летчик-испытатель.
2.
В юности мне довелось жить на улице Николая Чаплина, а по улицам Шахтеров, Демьяна Бедного и Шмидта каждый день ходить в школу. Надо признать, что мой самый короткий маршрут пролегал по улице Шахтеров, где никогда не было уличного освещения, зато ям и грязи — хоть отбавляй, Поэтому часто приходилось выбирать более длинный, но освещенный путь. И по улице Шмидта торопиться на уроки было, без преувеличения, интереснее всего.
Думаю, все дело — в опорах линии электропередачи, которые тянулись через всю улицу и тогда казались похожими на многочисленные Эйфелевы башни. Но касаться их было страшновато: отпугивали таблички с изображением электрической молнии.
Весной или осенью дорога здесь становилась практически непроходимой. Однажды я застряла посреди улицы, не смея сделать шага ни вперед, ни назад. Жидкая грязь стояла вровень с краем моих коротких, по щиколотку, ботинок. О том, чтобы вернуться назад, не было и речи, я опаздывала. Идти вперед тоже не представлялось возможным. От обиды на грязь хотелось плакать. Спас меня пожилой водитель старенького грузовичка, который на мое счастье ехал рано утром на работу.
— Тут «болотники» надевать нужно! — покачал он головой и втянул меня за руки в кабину. — До угла тебя довезу, там уже асфальт и сухо. Да не бойся, меня дедом Сережей зовут.
Снова встретить «деда Сережу» мне очень хотелось, поэтому, оказавшись вновь на улице Шмидта, внимательно разглядывала припаркованные или просто брошенные у дворов старые грузовики: вдруг узнаю спустя столько лет? Жаль, что встреча так и не состоялась.
3.
Сегодняшняя улица Шмидта от той, что осталась в моей памяти, почти не отличается. Все те же аккуратные частные домики за голубыми и зелеными заборами (улица недлинная, и домов всего 74). Те же опоры ЛЭП, что стоят прямо посередине дороги и затрудняют движение автомобилей, а в двух местах и вовсе блокируют. И даже витые металлические дымники на месте. Так и не появилось никакого магазинчика. А вот новых краснокирпичных коттеджей стало значительно больше.
— Люди дома здесь покупают, потом ломают их и отстраивают новые, — махнула в сторону новых построек Галина Алексеевна. — Я сама-то живу на улице Союзной, но сюда каждый день хожу на колонку за водой. Почти всех здесь знаю, но зря вы днем приехали: стариков здесь немного, да и те, что есть, в основном, работают еще.
На улице, действительно, немноголюдно. Несмотря на ощущение, что находишься в деревне, понимаешь, что эта «деревня» — едва ли не в центре города. На стук в ворота выглядывают бабушки, но выходить из дворов не спешат, разговаривая через закрытую дверь. А редкие прохожие торопятся по своим делам, отмахиваясь от наших попыток познакомиться и поговорить. Даже почтальон (а он-то наверняка знает всех обитателей улицы) норовит пробежать мимо, ворча себе под нос: «Я на работе».
Разница с гостеприимной тюменской окраиной, где до сих пор никто не запирает дверей, бросается в глаза.
— Вообще-то здесь район хороший, — продолжает Галина Алексеевна. — Правда, из-за нового моста стало более шумно, машин больше, а дороги чистят хуже, чем в прошлом году. Едва по нашей Союзной можно с тележкой проехать.
С тележкой, может, и нельзя, а вот в такси — точно можно. Улица Шмидта — словно таксопарк: почти у каждых ворот стоит автомобиль с «шашечками».
— Здесь многие, кто имеет машину, работают таксистами, — подтвердил догадку Андрей Тарасов, остановившись на своем автомобиле прямо посреди дороги. — Удобно: гараж во дворе, обедать домой едем.
Андрей Владимирович живет на улице Шмидта с рождения.
— Конечно, я знаю, кто такой Шмидт! — улыбается он. — Лейтенант, который в восстании участвовал, на крейсере. Я в школе когда-то доклад о нем делал.
Степенно, с расстановкой слов, но снова готовился к докладу, Андрей Владимирович рассказывает:
— Уезжать отсюда не хочу, здесь тихо, воров нет. По крайней мере, среди своих, а чужие «воровайки» иногда бывают, но редко. Магазины есть на соседних улицах, а на Чаплина — и аптеки, и поликлиника. Удобно! Газ провели, с освещением вообще никогда проблем не было ни в домах, ни на улице. ЛЭП не мешает.
Привыкли как-то. Единственная беда была — дорога плохая, весной так развозило — на танке не проедешь! Но прошлой осенью дорогу отсыпали щебнем, так что теперь хорошо.
Главная радость для Тарасова в том, что за сыновей волноваться не нужно.
Ребятишки играют на улице летом и зимой, а отец спокоен: под колесами автомрбиля они точно не окажутся, на улице и скорость-то высокую набрать невозможно. Да и все соседи их знают, присмотрят в отсутствие родителей, а, может, даже и накормят, если что.
И он очень боится, что их старенькие домики когда-нибудь пойдут под снос. Уж очень привык писать на почтовых конвертах звучное название: «улица Шмидта».
***
фото: Андрей Тарасов; Типичный пейзаж улицы Шмидта; Новостройка.