Просто будь рядом
Небольшое трюмо, флакончики духов и записки, прикрепленные к зеркалу, — первое, что приковывает мой взгляд. Мне кажется, я даже улавливаю цветочный запах. Но быстро понимаю — это не настоящий аромат, а скорее воспоминание о нем.
На спектакле-выставке «Мам, привет» московского режиссера Вики Приваловой нас сразу приглашают пройти на темную сцену, ведь зрительного зала здесь нет. На ней выделяются только декорации, очерченные световым кругом прожектора.
— Пожалуйста, все трогайте, нюхайте, ложитесь и поднимайтесь, — предлагает Вика Привалова, нервно прижимая руки к груди. — Я очень надеюсь, что это будет хорошее путешествие-психотерапия.
Мы — первые зрители этого театрального эксперимента. Как таковых актеров здесь нет. Только предметы и аудиозаписи, на которых люди делятся своими историями о маме и детстве. Световых островов на сцене много: письменный стол со школьными учебниками и дневником, открытый шкаф, женские шубы на высокой вешалке — такой, что рядом с ней ты чувствуешь себя маленькой, как в детстве. Телевизор, холодильник, боксерская груша. Между ними можно бродить. А рядом с каждым можно послушать воспоминания, связанные с этими предметами.
Ноги несут меня к старенькому трюмо. Я даже не могу сказать, что в моем детстве было такое же. Просто Вика Привалова хорошо уловила общие коды-ассоциации детства. И ей удалось создать ощущение, что все вещи здесь действительно знакомы. А вся сцена — модель квартиры из постсоветского детства.
Среди записок на зеркале трюмо я нахожу такую: «Моя мама пахнет морозом. Потому что зимой в окошко видишь, как она идет из школы с двумя пакетами тетрадей на проверку — по русскому и литературе. Бежишь к двери, чтобы пакеты взять, а она наклоняется, целует тебя в щеки. И пахнет морозом». И я точно понимаю, о каком запахе идет речь. И будто ощущаю это любящее морозное прикосновение к своим щекам.
В это время из шкафа, стоящего рядом, выныривает девушка, утирающая слезы. Она тоже зритель. Из любопытства, дождавшись, когда она уйдет, тоже заглядываю в этот гардероб.
«Запись нужно слушать, закрыв двери» — предупреждает меня записка. Остаюсь в тесной темноте. В наушниках играет песня Земфиры «Здравствуй, мама». Это что-то из моего подросткового плей-листа. Легко представляется, как ты, обиженный ребенок, прячешься от всех бед в шкафу.
Об обидах на спектакле вообще сказано многое. В аудиозаписях люди делятся, как тяжело им было терпеть чрезмерную опеку или безразличие, или насилие, или завышенные ожидания родителей. А порой — их грубость и алкоголизм. Но одной из центральных декораций стал парик каштановых волос. На аудиозаписи мужчина вспоминает, как впервые увидел свою маму в этом парике. Десятилетний мальчик тогда не понимал, зачем она его надела. Не осознавал, что такое смертельная болезнь и тяжелая химиотерапия.
— А однажды, — вспоминает он. — Отец спросил меня, хочу ли я пойти к маме в больницу или лучше мы с ним сходим на карусели. В хороший парк аттракционов, там были американские горки. Тогда я не пошел в больницу. И больше никогда ее не увидел.
О маме он почти ничего не помнит и сожалеет лишь об одном — им не довелось пообщаться, когда он стал взрослым.
— Я думаю, она была интересным человеком, ее мировоззрение очень неординарное. Больше всего она любила читать, — рассказывает он. — Я намного чаще, чем даже папа, общаюсь с ее друзьями, просто спрашиваю у них обо всем и записываю воспоминания.
На выходе зрителей ожидает еще одна декорация. Это холодильник, с прикрепленными на магнит бумажками. «Напишите то, что хотели бы сказать своему ребенку. И заберите ту записку, на которой написано то, что вы бы сами хотели услышать от мамы» — гласит инструкция. Записки, которые зрители забирают, Вика Привалова тут же заменяет такими же.
Чаще всего на клочке бумаги ей приходится писать: «Что бы ни случилось, я всегда буду рядом».
***
фото: Каждая декорация спектакля — воспоминание о маме. ;;