За честностью— на пятый
Небольшая сцена на пятом этаже тюменского драматического — шанс для нас увидеть искренний театр. И понять, о чем хотят говорить со зрителем молодые режиссеры.
Свободные от необходимости зарабатывать на постановках, студенты специальности «руководитель любительского театра» каждый год проводят показы для широкого зрителя. Показы режиссерские и актерские. Вторые — своего рода моноспектакли. Материал для работ студенты выбирают сами — они свободны и в выборе темы, и в выборе способа художественного выражения. Главное ограничение — это деньги. Из студенческого кармана не оплатишь костюмы и декорации, но это не мешает институту культуры каждый раз удивлять зрителей. Недостаток средств студенты компенсируют оригинальностью и новаторством.
Кому нужны войны?
…Внимание зрителей, оказавшихся в абсолютной темноте, привлекает свет большого походного фонаря. По ту сторону луча — хищное лицо, всматривающееся в зал. Монолог студента Ильи Змановского по «Мамаше Кураж» Брехта начинается со слов вербовщика:
— Разве здесь сколотишь отряд, фельдфебель? Прямо хоть в петлю полезай! Мирное время — это сплошная безалаберщина, навести порядок может только война. Каждый ходит, куда хочет, делает, что хочет, и жрет, что захочет, скажем, белый хлеб. А сверху еще кусок сала. А где война — там тебе и списочки, там каждого человека, каждую скотинку возьмут на учет и заберут…
Вначале монолог звучит как насмешка над призывом в армию. Понятно, что эта тема очень близка молодому человеку. Но позже слова Брехта, произнесенные Ильей, становятся пугающей сатирой на реальность.
— Как все хорошее, войну начинать очень трудно. Зато уж когда разыграется — не остановишь. Люди начинают бояться мира, как игроки в кости — конца игры. Ведь когда игра кончена, нужно подсчитывать проигрыш, — с горящими глазами декламирует Илья. — Поймите же, война пугает только лишь в начале. А потом. Потом ее заканчивать не захотите!
Зал озаряется светом и торжественной музыкой, выходят красивые девушки в вечерних платьях и раздают сидящим в зале мужчинам пакеты в камуфляжной расцветке.
— Поймите же, нужно только начать! Война пугает только в начале!
Какой он — брак?
На сцене обычный, только очень большой деревянный ящик. Но мелкие детали, вроде авоськи, зонтика или полотенца, позволяют актерам превратить его супружеское ложе. Даже в целую квартиру.
Начинается все сценой, в которой беззаботный жених Толя (Ярослав Буш), присев на край «кровати», качает ногой в дырявом носке. Рядом с ним с очень мрачным лицом сидит невеста Света (Виктория Киселева). Зрители начинают смеяться — есть в их позах и поведении нечто неуловимо знакомое и комичное.
Пьеса современного драматурга Людмилы Петрушевской «Любовь» практически целиком состоит из бытовых сцен и разговоров. Конфликт в представленном зрителю отрывке простой и понятный — «ты меня не любишь». После перечисления тех, кого жених, по мнению невесты, любил на самом деле. И его неловких попыток оправдаться, мол, да не любил я никого! Невеста вдруг выдает: — Мне просто хочется тебе сказать вот что: ты всех любил, кроме одной! — драматично произносит Виктория.
Жених искренне недоумевает: — Кого это? — Да так, — начинает всхлипывать Виктория Киселева, но ее заглушает зрительский смех.
В итоге парень не выдерживает накала страстей и спрыгивает с «кровати». Но его останавливает крик:
— Толя! Куда же ты без зонтика?!
И Толя, как будто в обратной перемотке, спиной назад запрыгивает обратно. В общем, любовь и забота победили женскую подозрительность.
Страшное взросление
Необычная деревянная конструкция и обыкновенный светильник изображают песчаный пляж и яркое солнце. Получается похоже.
В таких декорациях начался показ по пьесе Теннесси Ульямса «Лето на озере». Вообще-то студентка Виктория Киселева играет немолодую раздражительную даму. Но артистка не стала накладывать на лицо грим или как-то иначе имитировать возраст. В этом — тоже режиссерская задумка.
Дама здесь — инфантильная миссис Фенуэй. Кажется, что больше всего на свете ей страшно взрослеть, поэтому она возлагает все свои трудности и заботы на юного сына.
В первой же сцене они с сыном (Федор Арабский) играют в бадминтон. И каждый раз за улетевшим воланчиком Виктория, смеясь и повторяя «ты-ты-ты», отправляет Федора.
Сын миссис Фенуэй не хочет быть тем, кем его желает видеть мать. Он хочет свободы. И тоже, пожалуй, до ужаса боится взросления. В одной из первых сцен Виктория наносит на лицо белоснежный крем от загара и таким же мажет Федора. Их абсолютно белые костюмы и лица превращают актеров в хрупкие фарфоровые фигурки.
Заканчивается мини-спектакль тем, что сын миссис Фенуэй решает поплавать на озере, заплывает все дальше и дальше.
— Солнце ослепило глаза. Я его не разгляжу. Все почернело. Ничего не вижу. Где он? Он повернул обратно? — с обеспокоенной улыбкой спрашивает Виктория у зрителя.
Но в ответ чья-то невидимая рука отправляет к героине воланчик. Первый она успевает отбить. Но за ним летит еще один. И еще. И еще. Eй остается только отчаянно отмахиваться. И все звать и звать сына на помощь.
.Открытые показы скоро начнутся вновь — в конце июня студенты-заочники подготовят свои режиссерские и актерские работы. Приглашаются все желающие.
Фото предоставлены героями публикации
***
фото: Илья Змановский, Федор Арабский и другие режиссеры курса Марины Жабровец;Яна Езикеева.