Память так часто бывает права
Философы, социологи и психологи в России много спорят о проблеме беспамятства в жизни человека и общества.
Речь идет и о памяти личной: считается, что мы не нагружаем себя лишней информацией, доверяя поисковой системе Google больше, чем собственной голове. Но чаще — о памяти исторической. Eю столько раз манипулировали разные политические силы, что люди часто не знают, чему верить, и предпочитают не верить ничему.
Но какова реальная ценность памяти и беспамятства? Об этом много говорили в выходные дни.
Память — гордость
С какой стороны к городу ни подъезжай, тебя встретят рекламные щиты фильма «Тобол», соседствующие с надписями вроде: «Тюмень — врата Сибири!» С обратной стороны щитов реклама попроще: о продаже участков, акциях горячих источников и политических партий — в общем, городская суета.
Билборды фильма «Тобол» развесили потому, что по местам съемок придуман туристический маршрут. Как сказал продюсер фильма Олег Урушев: «Eсли в прошлом году туры в Тюмень и Тобольск закупили 130 турагентств, то в этом 1300». Продюсер видит в этом заслугу своего фильма. Не отрицают ее и в областном департаменте потребительского рынка и туризма.
В самом же городе по поводу «Тобола» разгораются дискуссии. Одна из них возникла в пятницу в главном корпусе ТюмГУ. Студенты-журналисты третьего курса организовали встречу с экспертами. В их числе — писатель Сергей Козлов как представитель литературного фронта, линейный продюсер фильма Мария Миць, и Светлана Дульцына, руководитель сети «Киномакс» в Тюменской области.
Говорили о том, что литература и кино — сферы разные, что автор книги никогда не будет доволен экранизацией. И что жанры фильмов бывают разными, поэтому требовать от истерна глубины артхауса не стоит. А за что фильм «Тобол» все-таки любят — поговорили и об этом.
— Радуют исторические герои, реальные, наши сибиряки. Очень точные, качественные костюмы и предметы быта, — считает историк Александр Петрушин. — И Сибирь. Говорят, мало было Тобольска в фильме, но вот сцена, где герои руками вылавливали рыбу из реки, — это ли не картинка Сибири?
Память — справедливость
Я в который раз зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться. В библиотеке имени Менделеева идет презентация книги о дулаге N 184, транзитном лагере для военнопленных, солдат, оказавшихся в «котле» под Вязьмой или отправленных нацистами в Вязьму из других боевых точек.
Название у книги более чем говорящее «АД-184». В ней — составленные и сохраненные медиками лагерных лазаретов списки 5430 военнопленных и гражданских мирных узников лагеря. Их воспоминания, истории, фотографии — если таковые остались. Но плачется не от событий военных дней, а от того, что было после.
Командует небольшой «армией», сражающейся (а сражаться приходится) за такую простую вещь, как память, Ирина Яркова, одна из авторов книги. Когда-то она помогала программе «Жди меня», а теперь — родственникам погибших в плену, которые хотят узнать о судьбе близких.
— Мы приехали на места погребальных рвов. Теперь там или свалки, или заводы. В одном месте врыт бетонный забор. Представляете? С одной стороны тела, с другой тела, а они забор врывают, — вспоминает Ирина Яркова. — С 1944 года на месте погребения действующий мясокомбинат. Хорошо, я понимаю, военное время, надо снабжать, наверно, была у этого решения логика. Но потом… почему?
А что случилось потом? Татьяна Панкратова вспоминает своего дедушку Александра Тетцова как неунывающего, творческого и очень заботливого. Eму довелось дважды бежать из плена, обманывать нацистов, притворяясь членом репрессированной семьи, и спасать из плена еще 30 бойцов — будучи фельдшером, он списывал их из лагеря «по болезни». Свидетельства этих бойцов позже и помогут Александру Петровичу отстоять свое право жить в родной стране, которую защищал и после плена. Так повезло не всем. Смириться с этим беспамятством Ирина Яркова не может. Поэтому она стала инициатором возведения в Вязьме мемориала, посвященного военнопленным. А значит, их родственникам, наконец, есть куда положить цветы.
Память — это мы
Заслуженный художник России Александр Павлов встречает нас с фотокором в субботу в своей мастерской. Работы у него много, осенью запланирована большая выставка в музее имени Словцова. Но он находит время, чтобы рассказать нам о себе и об искусстве, его музыке и языках.
— Мы сами не замечаем, что общаемся на разных языках. С ребенком — одним языком, с любимой — другим, — рассказывает Александр Павлов. — И художники тоже владеют разными языками.
Показывает две свои картины. Одна почти монохромная: белый снег, частичка запорошенного им деревянного дома, забор и санки на переднем плане. А еще кот, с любопытством глядящий на падающие снежинки. «Это мой автопортрет, надо же было как-то показать свое восхищение происходящим», — шутит художник. За этой картиной — целая история о старике-соседе, о посиделках в глухой и звездной деревенской ночи, о настоящей русской стойкости и любви. Чтобы продемонстрировать другой художественный язык, Александр Николаевич показывает картину «Весна красна». Это копия, оригинал теперь в фонде Русского музея. На фоне белого снега и голубого неба — переплетение красных веток и листьев. «Совершенно другая музыка», — объясняет живописец. Картина, и правда, энергичная — взрыв красных оттенков.
После, за чашечкой кофе, художник рассказывает о своей молодости и учебе в Санкт-Петербурге. Чтобы остаться в городе, ему необходимо было устроиться на работу. У иногороднего студента вариантов немного. Поэтому мечтающий быть художником Павлов устроился в пожарную часть.
— Как сейчас помню первый вызов, — говорит он. — Горела квартира. Бригада поднялась на этаж, и командир дал команду выбить дверь. В последний момент успел меня предупредить: «Сашка, пригнись!» Как дверь выбили, я пригнулся, а над моей головой — столп огня. Просто в закрытом помещении пламя немного утихает, но стоит открыть дверь, дать доступ кислороду — происходит взрыв.
Художник вспоминает еще о многом, иногда о страшном и горьком. Но за его спиной — огненная «Весна красна». И я думаю: была ли бы у Русского музея эта картина, если бы студент Сашка не служил когда-то в пожарной части и в его жизни не случился бы тот страшный столп пламени?
***
фото: Александр Павлов ;На презентации книги «АД- 184» ;Свидетельства эпохи.