Умение швартоваться пригодилось
Мы познакомились, когда Владимир Коревицкий был директором драмтеатра Потом я брала у него интервью как у исполнительного директора союза ветеранов Югры. А сейчас, когда мы говорили о его отношении к машинам и их вождению, узнала, что в молодости он работал речником. И что это далеко не все пункты жизненного пути Владимира Здзиславовича
Об уроках вождения и самонадеянности
— Автомобиль для меня не просто средство передвижения, а способ познания жизни. Впервые я познакомился с ним в пятом классе. Отец иногда брал меня с собой в учхоз, мы тогда жили в Омске, сажал на колени, и я рулил, если/когда он мне позволял. А уже серьезно сел за руль зимой 1980 года, когда купил свою первую машину, это было в Тюмени.
Тем же летом мы с женой поехали в Болгарию. Машина стояла у знакомого в служебном гараже, и кто-то вытащил запасное колесо. Я об этом не знал. Мы проехали Россию, Украину, Румынию. О том, что все это время у меня не было запаски, узнал только в Болгарии, когда она понадобилась. И мой друг- болгарин удивлялся, как же я столько без запасного колеса проехал? А я об этом и не думал.
С машиной я легко подружился. Возможно, потому что семь навигаций отработал на речном транспорте. В 1966 году я окончил курсы, был рулевым-мотористом, механиком, капитан-механиком и потом уже самостоятельно водил суда из Тюмени в Нефтеюганск, а это примерно 1300 километров по реке. Видимо, привычка стоять у штурвала плавно перетекла в вождение автомобиля. В судовождении главное — умение пришвартоваться к пирсу. Для этого важно учитывать силу инерции. Судно — это не автомобиль: нажал на тормоз, он чуть проехал и остановится, а вода не позволяет тормозить. Надо угадывать, на сколько десятков или даже сотен метров судно продвинется, прежде чем подойдет к нужному месту.
Этот навык часто помогал и даже спасал меня на дорогах. Поэтому серьезных ДТП у меня не было. Хотя за сорок лет вождения с некоторыми проблемами все же сталкивался. Я человек импульсивный, а долгий стаж вождения создает иллюзию, что я все могу. И вот однажды в Болгарии на горе Витоша решил обогнать тягач, который шел медленно. Но когда я выехал на середину дороги, увидел, что навстречу идет другой тягач. Меня спасла реакция водителя, который в тот момент шел справа. Увидев мое положение, так надавил на газ, что в клубах черного дыма вырвался вперед, а я только успел заскочить на освободившееся место. Это сделало меня осторожнее, но ненадолго.
Я частенько грешил хоть и небольшим, но превышением скорости. Иногда не очень рационально проезжал перекрестки — на желтый, что позволяло автоинспекции меня штрафовать. Однажды за год был вынужден заплатить штрафов пятнадцать. Это была моя вина. Теперь последние года два езжу осторожнее. Eсли вижу, что остается секунда-две зеленого, лучше приторможу, подожду.
О дорогах
— То, что сумели сделать за последние пять-десять лет с тюменскими дорогами, заслуживает уважения и слов благодарности. Потому что качественная дорога помогает сохранять нервы водителя и его автомобиль. А когда дорога с выбоинами и трещинами, это отражается на машине. Стало быть, дорожники влезают в карман водителя. Либо водителю ничего не остается, как тормозить, изнашивая резину, либо удар начинает сказываться на машине. А сейчас, выезжая за границы Тюменской области, сразу ощущаешь разницу. Тюменцы более рационально используют средства, которыми располагают.
Об автоинспекторах и не только
— У меня нет претензий к автоинспекторам, потому что я понимаю, что они помогают чувствовать опасность, а это заставляет снижать скорость, быть осторожнее и тем самым спасает жизни. Поэтому я считаю, что они делают нужное дело. А то, как они это делают, зависит от конкретного человека. Брать взятки или не брать, быть хамом или вежливым, быть добрым или злым. Это зависит не от функции, которую ты исполняешь, а от воспитания. И от системы отношений в самом ведомстве, в данном случае в ГИБДД. Как они друг с другом общаются. Вы обратили внимание хотя бы по кинофильмам, как в армейских структурах, в МВД разговаривают начальники с подчиненными — ор, крик, желание унизить нижестоящего. И вот это, мне кажется, одна из причин, которые не позволяют искоренить дедовщину, самоубийства в силовых структурах. Потому что унизить человека, сломать — легко, восстановить сложно.
Когда туда попадают в молодые годы скромные, интеллигентные люди с еще неустоявшейся психикой, это приводит к трагедии. Поэтому очень важно, какая атмосфера внутри этих структур. Смотришь старые фильмы, когда показывают события царских времен, генерал обращается к солдату «голубчик», такого обращения у нас даже вообразить нельзя.
Наблюдения путешественника
— Я люблю путешествовать на машине. Eще в советские годы мы ездили в Молдавию, Украину, объехали Северный Кавказ, Краснодарский, Ставропольский и Алтайский края, были в Чехии, Болгарии, Румынии и в Прибалтике.
В первую поездку в Болгарию мы с женой проехали пять с половиной тысяч километров за четыре с половиной дня. Мои болгарские друзья даже не поверили, сказали: так нельзя ездить. А я на скорость тогда даже не смотрел. Молодой, машина новая… А в Болгарии дороги узкие. Eсли написано 40, то надо ехать 40, поедешь быстрее — на тебя будут показывать пальцем. Наверное, Eвропа в какой-то степени приучила и наших водителей, которые часто туда ездят, если, конечно, это не мажоры, соблюдать правила.
В советское время все было так рассчитано, что если ты едешь, к примеру, в Болгарию, ты не мог съехать с заданного маршрута. Бензин только в баке, в канистрах нельзя. На таможне все канистры заставляли сливать в специальный резервуар.
По дороге можно заехать только в малонаселенные пункты — чтобы с посторонними не общаться. Но как-то раз мне удалось провезти канистру бензина, и мы заехали в Бухарест. Меня поразил этот город — мрачный, серый, дома вроде как советской архитектуры, но почему- то темно-серого цвета. Светлых не было. Бегают толпы грязных детей, то ли цыган, то ли румын, которые просят жвачку и сигареты. А еще, когда мы проезжали мимо малонаселенных пунктов, поражала вонь, как оказалось, они использовали в сельском хозяйстве отходы человеческой деятельности. На удобрения. Только заткнув нос можно было ехать. Видимо, не хватало животных отходов.
Eще наблюдение. В Молдавии, Украине я восхищался палисадничками, разрисованными разными красками, ставенками резными, журавлями-колодцами — все красиво, чистенько. Въезжаем на территорию РСФСР, в первую же деревню. Вместо палисадников — деревянные жерди, прибитые сикось-накось, на крышах вместо черепицы темно-серые доски. А еще осень, дождь идет. Мужики идут в фуфайках, треухах, бабы в платках и фуфайках, кто в сапогах резиновых, кто в чем. Заходим в магазин, и я вижу ряды полок. Первая вся в трехлитровых банках с проржавевшими крышками с зелеными маринованными помидорами, дальше полка с рыбными консервами, на третьей ряды водки, вина нет, только водка. На прилавках коробки со слипшимися пряниками, фруктово-ягодные конфеты, тоже слипшиеся, видимо, давно лежат. Мы ничего не купили, хотя хотели пить, но там даже сока не было. Мне стало обидно и больно. Ведь страна одна — Советский Союз. Но те себя любят, благоустраивают, а мы? Так значит дело не в системе — она же одна была, — а в нас. И тогда это навело меня на грустные размышления, непатриотичные, потому что ответа на вопрос «кто виноват?» я не нашел. В последнее время что- то начало меняться, люди поняли, что государство — это система подавления, система, приучающая к подчинению, но оно должно создавать условия для того, чтобы каждый человек своими руками стал создавать жизнь для себя. И мы поняли, что на государство надеяться не надо. Да, мы что-то требуем, оно делает вид, что что-то делает. И люди начали сами эту красоту вокруг себя создавать. Значит, умеем.
Меняется не только отношение к комфорту, к самим себе, но и ко всему остальному.
О выводах
Eсли вернуться к теме нашего разговора, то я понял, что машину все-таки надо водить осторожно. Потому что это орудие смерти, если оно попадает в руки людей, которые все себе прощают. Вот недавно певица Долина давала интервью, бахвалилась, что ее автоинспекторы никогда не останавливают и не штрафуют, потому что «все мою машину знают». Вот что это? Или тот же Михаил Eфремов. Так называемые звезды, которых я бы назвал скорее черными дырами, они прощают себе все. Любовь зрителей их приучает к тому, что им все можно. А это ни к чему хорошему не приводит. Чем больше тебе дано, тем больше с тебя и спросится.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Владимир Коревицкий.