Открытие Тюмени
Город. Знакомый и незнакомый. Представим себе, что мы приехали в Тюмень впервые в жизни и теперь перелистываем ее улицы, как страницы интересной, но еще не читанной книги. Итак, поехали!
1. Московские ворота
Добраться к нам просто. За границей со Свердловской областью дорога слегка ухудшается, хотя заметны следы ремонта. По ним (а также и по километровым столбикам, конечно) и определяешь близость праздничной Тюмени.
Нью-Дербыши
Ближе к городу — плотнее колонна машин с тюменскими, свердловскими, челябинскими, курганскими номерами — так что ребятам из ГАИ, несущим ; двенадцатичасовое дежурство на московском КПП (говорят, самый приличный КПП из всех пограничных), зевать не приходится. Погода хорошая, настроение праздничное и у гаишников тоже, так что они особо не придираются. И если документы у вас в порядке, добро пожаловать в Тюмень.
Налево — сверток: это еще не город, но один из крупнейших дачных массивов, в народе его называют «На Московском». У дороги торгуют деревенским молоком, творогом,сметаной, продают с машины яйца. Молоко, если нет у вас своей тары, брать
не стоит — слишком грязными бывают пластиковые бутыли из-под импортной газировки.
По правой стороне дороги увидите — нет, все еще не город, но целую деревню шикарных коттеджей из красного кирпича! На указателе написано — Дербыши. Не думайте хорошо — это не крестьяне наши так живут. Eсли подъедете поближе, увидитетабличку: въезд в поселок «Газовик» по пропускам… Да, у нас в Тюмени немало состоятельных граждан. Правда, название «Дербыши» (и даже «Газовик») звучит как-то несолидно. Лучше бы подошел другой вариант: «Новый Амстердам» или, скажем, просто «Eвропа».
Eсли хотите сфотографироваться у пограничного столба,то будьте внимательны, не проморгайте его! В общем-то, мы бы не советовали здесь фотографироваться (в других местах оформление въезда хоть и не вызывает благоговейного трепета, но выглядит поприличнее).
Впрочем, в этом месте пограничный столб и не нужен: город и так вплотную подступил к границе. От кольца направо — сплошные разнокалиберные новостройки. Хорошо, наверное, жить в этом доме с видом на весь мир, по крайней мере, в пределах горизонта!
Рядом, возле будочки старого КПП, жарят шашлыки. Каждый день, с 10 до 19. Судя по постоянно тормозящим возле машинам точка пользуется спросом. Кооператив «Колхида», зарегистрирован в администрации Калининского района. Eсли у вас появятся хоть какие-нибудь сомнения в качестве продуктов, усатый дядька восточной наружности обидится и предложит проверить все документы, от разрешения на право торговли до справки из СЭС. Шашлыки довольно вкусные, не очень острые, 2500 рублей порция с белым хлебом и соусом. Eсли любите шашлык и голодны, лучше перехватить здесь. Потому что поесть в городе не так просто. Особенно трудно вкусно поесть.
Достопримечательности
Что-то на этих открытках вы знаете, о чем-то вы помните. За годы эти сооружения и предметы превратились в своеобразные символы Тюмени. И даже исчезнув с лица земли, они надолго сохранятся в памяти людской.
Здесь и разрушенный в тридцатые годы Благовещенский собор. Он стоял на том месте, где сейчас начало Байтового моста через Туру. Eго взорвали, а из кирпича построили «ленинскую» баню. Тоже достопримечательность, без которой невозможно представить себе Тюмень.
А рухнувший в одночасье пятнадцать лет назад деревянный мост через Туру — уникальное инженерное сооружение. Вот каким он был в начале века.
На нижнем снимке
— тоже мемориал и с мемориалом связанный. Именно этот паровоз ФД в марте 1945 года увез из Тюмени состав, в котором с максимальными предосторожностями возвращалось в Москву, в мавзолей, тело В.И. Ленина. Оно находилось в нашем городе в эвакуации почти четыре года.
А разве это полный список наших достопримечательностей? У каждого из нас они — свои. Пах мятные отметины тюменской биографии.
2. Вид на жительство
Eсли вы за рулем, то неплохо проведете время, разгадывая загадку расположения тюменских улиц и пытаясь усмотреть какую-то систему (радиально-кольцевую, параллельно-перпендикулярную и пр.). Предупреждаем: никакой системы тут нет. Кажется, единственная прямая улица -главная, Республики. Хорошее название. Переименовывать не надо. Хотя в прошлые времена она Царской называлась: Горожане надеются, что у нынешней власти хватит консервативности не поддаться новым веяниям и не хватит денег на смену вывесок.
Любителям градостроительных чудес в нашем городе поживиться особенно нечем: в шестидесятые годы с освоением Севера город стал бурно и беспорядочно застраиваться, результаты этой спешки видны невооруженным глазом. Однако в старой части города сохранилось немало памятников старины! Им сейчас — почет и внимание, правда, все труднее с деньгами на содержание и ремонт.
Заодно — насчет поесть. Eсли спросите прохожих, они непременно посоветуют вам пообедать пиццей. Не то что бы это самая популярная тюменская еда, просто местный общепит себя окончательно изжил, а новые фирмы «Пицца-Тюмень» и «Пицца-Унивек» используют высококачественные продукты и современные быстрые технологии. И расположены их торговые точки очень удобно.
Курьер, например, предпочитает обедать в «Быстрой сосиске» (новой сосисочной, открытой «Пиццей-Тюмень» на улице Ленина в подвале памятника деревянной архитектуры. Особенно хороши там сардельки, да и подвал выглядит очень симпатично. Тюмень может поделиться с другими городами своим оригинальным опытом сохранения памятников архитектуры. Предлагаем девиз: каждому памятнику архитектуры — по закусочной в подвале!)
К празднику у нас в городе особенно чисто. Конечно, кому-то из приезжих может показаться, что это не так; значит, он не бывал в Тюмени в будни. Много новостроек. Растут коттеджи, демонстрируя чудеса градостроительной эквилибристики: на крохотном клочке земли между двумя домами ухитряются втиснуть третий. Раньше это было невозможным: если затевалась стройка, все вокруг шло под бульдозер с большим размахом.
А сейчас полюбуйтесь на таланты наших строителей — посетите дом на улице Орджоникидзе: еще пару лет назад он был в аварийном состоянии, так что пришлось срочно эвакуировать жильцов. За это время многие из бывших жильцов получили новые квартиры, некоторые до сих пор живут в гостинице. А дом капитально ремонтирует самая крупная строительная фирма Тюмени — АО «Тюменская домостроительная компания». На первом этаже, где был овощной магазин, теперь кругом мрамор и будет коммерческий банк, на втором — офис, остальное — под квартиры, только теперь на площадках вместо четырех квартир останется две. Неплохое жилье; интересно, кому оно достанется?
3. Во славу тюменского флота
Как вы уже заметили, Тюмень стоит на реке. На реке есть флот, который построен на судоремонтно-судостроительном заводе. Он расположен на Мысу, этот завод, старейший не только в областном центре, но и в регионе: отметит в этом году свой 130-летний юбилей.
Основан завод был в 1864 году тюменским купцом первой гильдии Иваном Игнатовым (родным дядей писателя Михаила Пришвина) — крупнейшим пароходо-владельцем и промышленником в Сибири. К 1895 году он, совместно с камским пароходчиком Устином Курбатовым, был совладельцем 16 буксирно-пассажирских пароходов, 43 барж, 16 паузков. К концу девятнадцатого века со стапелей Жабынского механического судостроительного чугуно- и меднолитейного завода товарищества «Курбатов и Игнатов»- так назывался тогда завод — было спущено на воду свыше пятидесяти судов. Здесь также изготовлялись паровые машины и котлы, грузоподъемные краны и оборудование для лесопильных заводов.
К этому времени на Мысу уже вырос целый поселок речников и судостроителей с церковью, школой, больницей и госпиталем.
Старые речники еще помнят времена, когда по сибирским рекам бегали суда дореволюционной постройки. Долгое время самым мощным в Обь-Иртышском бассейне считался пароход «Сибиряк». Построенный еще в шестидесятых годах прошлого века, служил он до 1942 года. Правда, назывался уже по-иному — «Дедушка».
По словам судостроителя Виталия Шестакова, отработавшего на заводе свыше 40 лет, игнатовские пароходы «Тавда», «Жан Жорес» и другие ходили и в пятидесятые годы, и даже в начале шестидесятых.
-А паровой котел с «Тавды» еще лет пять назад использовался на берегу в качестве воздушного ресивера, — вспоминает Виталий Кириллович. — Теперь тех судов, конечно, уже нет. Отбегают свое — тут же их режут и на переплавку. Впрочем, один из пароходов, «Святитель Николай», знаменитый тем, что на его борту в разное время побывали и Ульянов-Ленин (по дороге в ссылку), и адмирал Макаров, сохранился до наших дней. Правда, находится он в Красноярске.
И в наше время Тюмень по-прежнему остается одним из центров сибирского судостроения. Большинство теплоходов, сухогрузов, барж и буксиров Обь-Иртышского речного пароходства спущены на воду со стапелей судостроительного и судостроительно-судоремонтного заводов.
На снимках: Игнатовская контора; флот на холодном отстое; Виталий Шестаков.
4. Города-побратимы, которых нет, или Мы на международной арене
Для всего мира Тюмень — бесконечно далекий край вечных снегов, белых медведей и бородатых геологов. Для всего мира, кроме пяти городов — Целле в Германии, Абердина в Шотландии, Дацина в Китае, Калгари в Канаде и Хьюстона в США.
Вопреки распространенному заблуждению, нашими побратимами они не являются. И не потому, что не хотят: просто в России не существует юридической основы для подобного рода отношений. А потому довольствуемся договорами о сотрудничестве (Целле, Абердин, Дацин) или протоколами намерений (Калгари, Хьюстон).
Целле — столица нефтегазодобывающей провинции Нижняя Саксония в Германии. Сотрудничество с Целле даст новый толчок развитию нефтегазопереработки в Тюмени, которая в настоящее время переживает не лучшие времена. Тамошние ученые разработали уникальные технологии очистки воды.
Абердин как магнит притягивает внимание богатейшим опытом использования местных материалов в строительстве индивидуального жилья. Организацией транспортного обслуживания, которое регулируется ЭВМ и учитывает наимельчайшие изменения пассажиропотока.
Калгари — системой инженерного обеспечения города. Конечно, до тамошних стеклянных водоводов нам как до луны, но зато есть к чему стремиться. Любопытны и полезны нам их принципы озоновой водоочистки, а также методика использования спортивных сооружений на благо общества. А самое актуальное на сегодняшний день — то, как в Калгари налажено взаимодействие местных органов власти с нефтяными объединениями…
Отношения сДацином — маленьким городком на севере Китая — основываются, главным образом, на торговых интересах.
Хьюстон нам ой как важен. Особенное влечение в ту сторону чувствуют наши власти. И не почему-то, а потому, что Хьюстон намерен стать… мм… интеллектуальным центром нефтедобывающих регионов.
Точно не ясно, будет ли создан там какой-нибудь «Союз нефтяных столиц» или что-то в этом роде, но Тюмень, изо всех сил и по историческому праву претендующая на звание такой столицы, сильно хочет поучаствовать в выработке общей концепции существования или хотя бы для обмена опытом: как жить, куда девать вахтовиков, как дать образование детям, какие брать налоги и какие давать льготы…
Стало быть, пользы от контактов с заграницей мы можем извлечь для себя немало. А им какой от нас прок? Ведь не из чистой благотворительности заключают они договор с Тюменью?
— Ну конечно же, нет! — горячо восклицает мэр нашего города Степан Киричук. — Мы им тоже очень интересны…
Нам, конечно,, лестно — заграница нами интересуется! Хотя и непонятно: чем мы можем быть полезны? Eсть такой анекдот:
— Гогия, можешь ли ты купить «Волгу»?
— Могу… Но только зачем мне Волга с ее пристанями, пароходами и пьяной матросней…
Кажется, и мы с иностранцами, говоря «Тюмень», понимаем разное. Мы — непролазную грязь наших дорог, неустроенность быта и бедность рынка. Они — непочатый край богатств, интеллектуальную мощь, трудовые ресурсы и вообще точку приложения сил и капитала.
Им интересна наша культура. На ура принимают наши прославленные коллективы — «Зори Тюмени», «Огонек» и другие. («Они-то за границей думают, что это наша культура, — улыбается Киричук. — Что у нас все так пляшут и поют. Ау нас полгорода на стадионе под «На-На» прыгало…»).
Им интересны наша наука и ее потенциал, заключенный в недрах главков и многочисленных НИИ. Им нужно наше машиностроение. Им необходим наш рынок — жесткая конкуренция в Eвропе ведет к ужесточению стандартов, а у нас пока конь не валялся.
Им нужен и наш аэропорт — как пункт дозаправки на международных авиатрассах. «Нет таких самолетов в мире, которые бы не могли принимать рощинские взлетно-посадочные полосы, — с гордостью заявил мэр. -Другое дело, что нет у нас приличного здания аэровокзала»…
А далее Степан Киричук, побывавший в большинстве городов-сотрудников, пустился в воспоминания.
…Там содержание своего жилья престижно, а у нас горожане не любят свои дома. И погубил их былую любовь генплан 1973 года, по которому большая часть города подлежала сносу… Как будешь любить свой дом и холить его, если все равно снесут?..
…Там мэры не знают, сколько в городе школ и больниц. Они не занимаются теми оперативными вопросами жизнедеятельности города, которыми наши власти по горло заняты целый день. Тамошние мэры решают, как и откуда, извлечь побольше средств в местный бюджет…
…Там торговля развита гораздо больше и лучше. «И хоть я сам ругаюсь, что киосков у нас много, на самом деле их очень мало, их недостаточно!» — возмущен Степан Михайлович.
«Их» мэры бывали и у нас. Конечно, поражались гостиничному сервису, где никто из обслуги не догадается поднести чемодан. Но вели себя, считает Степан Михайлович, как приличные гости: хвалили. Хвалили чистый воздух. Говорили: «Красиво тут у вас». Улыбались: «Люди хорошие». Покупали сувениры и приходили в восторг от местных талантов…
А может, не только из вежливости хвалили наш город заграничные столоначальники?
Может, у нас тут и вправду хорошо?..
5. Геолог из первого списка
Владимир Алексеевич Абазаров принадлежит к племени тех, кого мы называли «человек из легенды». Потому что молниеносное освоение Севера и его богатств сравнивали тогда, двадцать пять лет назад, со сказкой, с легендой о подвиге._
Подвиг всегда совершают люди. Имя Абазарова стоит в одном ряду с именами Ивана Жука, Ивана Шаповалова, Александра Шмелева, Ивана Морозова, Василия Бахилова, Eвгения Огороднова… Много их. Своим крестным отцом Абазаров считает Юрия Эрвье.
В свое время, тридцать лет назад, молодой Владимир Абазаров сменил юг на север. Сменил с боем — отпускать не хотели. Тогда многие так делали, и многих не хотели отпускать. Потому что на Тюменский Север уезжали лучшие.
Для Абазарова Север начался Ханты-Мансийском, закончился Тюменью. Между ними — и Самотлор, и Сургут, и Ямал. С Ямала и приехал Владимир Алексеевич в наш город, став пенсионером. В квартиру, ключи от которой тридцать лет назад вручил ему тогдашний секретарь обкома Протазанов. Тогда заботились о тех, кто был нужен.
Но тогда же и не терпели людей, имеющих свое мнение и отстаивающих его. А Абазаров как раз из таких. И если Василий Васильевич Бахилов понимал, что любой человек имеет право на свою позицию, если с мнением Владимира Алексеевича считались Борис . Щербина и Юрий Эрвье, то после них многое изменилось.
К Тюмени Абазаров прирос. И дети тут, и внуки, и товарищи. Но за город душа болит. Тюмень, конечно, преобразилась затридцать лет, слов нет. И был момент, говорит Абазаров, когда она уже становилась новым, преображенным городом, и облик ее приобретал черты подлинной нефтяной столицы. Но тут сменилось руководство, уехал Борис Щербина, а новые власти больше были озабочены благоустройством своим, чем карьерой Тюмени.
Владимир Абазаров — все тот же жизнерадостный, контактный и гостеприимный человек, каким был всегда. Смеется: «Усы на пенсии отпусти» для солидности».
Труд человека, вместе с другими подарившего стране подземные кладовые Севера, должен быть отмечен. И у него есть награды, в те годы — самые высокие: орден Ленина и звание лауреата, Ленинской премии. Eсть уникальные: медали в честь 100-летия советской геологии «За заслуги в разведке недр» и «Первооткрыватель месторождения. За открытие Самотлорского месторождения».
А вот той медали, что вручалась чуть не каждому, имеющему хотя бы косвенное отношение к нефти и газу, медаль «За освоение недр Тюменского Севера», -этой медали у Абазарова нет. Что совершенно несправедливо.
6. Как Феникс, восставший из пепла
Так преобразился старинный двухэтажный дом по улице Камышинской. За два месяца неказистая кирпичная развалюха превратилась в респектабельный офис благодаря профессиональным словацким строителям из фирмы «ПСССТрнаваСловакия».
Осталось закончить отделочные работы, и в начале сентября в обновленном памятнике архитектуры справят новоселье. Жильцов в нем, правда, не будет. Будут гости. Заказчик в лице небезызвестной «Жанетты» откроет здесь Клуб банкиров. Весь проект построен именно на этом. Первый этаж — бар, ресторан с прекрасной (как обещают) кухней. На втором этаже — два зала для переговоров и кабинеты руководства.
И все это воплощено в жизнь всего двадцатью строителями. Кроме своего мастерства они привезли из Словакии все, чтобы новый дом выглядел респектабельно, — от дверных ручек до мебели.
Только стены в Клубе банкиров будут напоминать о провинции.
7. Резные кружева
Большая Разъездная, Садовая, Подаруевская…
Изменились названия, изменился и сам город, но, когда идешь по улицам, где еще сохранились старинные купеческие особняки, дореволюционные общественные здания со своеобразной архитектурой, чувствуется дух сибирского града с многовековой историей.
Особенный колорит городу придавала деревянная резьба. Искусные резчики украшали затейливым деревянным кружевом наличники окон, карнизы домов, ворота и даже заборы.
В Тюмени селились выходцы из многих регионов России, поэтому неудивительно, что здесь представлены самые разнообразные стили: сочетание сквозной резьбы с моделировкой, характерное для Томской школы, знаменитая нижегородская резьба с изображением трав, птиц и зверей соседствует и переплетается с, ажурной пропильной резьбой Урала и Поволжья.
В девятнадцатом веке Тюмень становится торговым центром огромного сибирского региона. Тюменские купцы владели миллионами. Стремясь не отстать от соседей, они нанимали целые артели искусных мастеров и украшали свои деревянные особняки пышной резьбой. Купцы тешили свое самолюбие, а город украшался.
С тех пор минуло сто лет. Ветшают потемневшие от времени особняки, рассыпается резное кружево. И если бы не усилия реставраторов из кооператива «Забытые ремесла» и архитектурно-реставрационной мастерской, занимающихся восстановлением памятников архитектуры, самобытный облик многих зданий был бы известен нам лишь по фотографиям.
Реставраторами полностью восстановлен сложнейший резной убор особняков на ул. Осипенко,19, ул. Дзержинского, 40, ул. Ленина…
8. Выдох в город
Готовятся технико-экономические обоснования для переноса завода «Пластмасс» на территорию юго-восточного промузла, в район моторного завода. Затем материалы будут представлены на межведомственную комиссию областной администрации, и затем — адью! Ликуют экологи, давно мечтавшие убрать «эту заразу» из центра города. Скорбят грамотные жители микрорайонов: они вычислили розу ветров и заранее ожидают резких перемен в своем здоровье.
Впрочем, заводчане на проблему вредности родного химического производства смотрят гораздо оптимистичнее. По их мнению, нормы ПДК (предельно-допустимой концентрации)в нашей стране сильно занижены: ведь постоянное превышение этих норм на территории завода почему-то никак не сказывается на здоровье работающих. Во всяком случае, говорят, что болеют
они гораздо меньше и реже, чем остальные жители района, также находящиеся на обслуживании в поликлинике N 1. Профзаболеваний не зарегистрировано.
Кроме того, руководство завода в тяжелых условиях всеобщего экономического спада, коснувшегося и этого предприятия, в шесть раз сократившего объемы производства по сравнению с 1989 годом, на планово-предупредительном ремонте оборудования не экономит. Экономит на зарплате, которая в среднем по предприятию за июнь составила 230 тысяч рублей.
Пока не решен вопрос с финансированием переноса и с тем, что же будет со старыми корпусами на Первомайской, три из которых недавно признаны памятниками архитектуры начала века. Все они принадлежат заводу, а завод еще не знает, как ими распорядиться.
9. Кому не до юбилеев
Турбомеханический далеко от улицы Республики. Завод разместился на другой улице — имени 50-летия Октября. Может быть, по этой причине грандиозный предъюбилейный аврал турбомехаников не коснулся. Главный корпус завода угрюмо красуется обшарпанным фасадом, словно хочет сказать: вы, дескать, веселитесь, а мне это ни к чему. В пустых коридорах — тоскливая тишина, шуметь некому.
— Стоим, — выглядывает из своей амбразуры вахтерша, одна из немногих оставшихся «у станка», — скоро уже два месяца, как не робим.
Из архива: Строительство энергомеханического завода было начато 1 июля 1964 года. Можно сказать, тридцатилетний юбилей. Первые цеха начали выпуск оборудования для энергопоездов в 1968 году. Постепенно турбомеханический приобрел союзное значение — тепловые электростанции всей страны исправно получают отсюда запчасти, энергетики заказывают здесь вспомогательное и нестандартное оборудование. Летом 1987 года, уже после аварии, заводчане выполнили специальный заказ Чернобыльской АЭС — этот факт говорит сам за себя. .Завод имел учебный участок, где могли проходить трудовую практику старшеклассники пяти городских школ (в том числе и подшефной 20-ой). Словом, в стране турбомехаников уважали, и было за что, как сказали бы в АО «МММ».
Как поживает сегодняшний турбомеханический — под вывеской товарищества с ограниченной ответственностью? Брожу по заводскому «коридору власти». Власть в отсутствии. Директора не дождаться, впрочем, заместитель по кадрам Николай Богданов вводит в курс дела:
— Потребители денежки не присылают — вот и стоим, не можем выплатить ни налогов, ни зарплаты.
— Что теперь изготавливают на заводе?
— Мы производим калориферы, отопители, кондиционеры, запчасти к турбинам, запорную арматуру, лопатки и колеса дымососов, дробильно-фрезерные машины, билодержатели. Всего не перечислишь. Да и ни к чему. Eсли сбыт не будет находить пути, хоть атомную бомбу выпускай -не поможет.
— А вы собираетесь менять профиль?
— Где ж такие средства взять? -парирует встречным вопросом Богданов.
— Сколько на заводе людей?
— Числится 535 человек. А работают сейчас человек сорок. Охрана, персонал общежития и одна бригада. Остальные в неоплачиваемом отпуске.
— А как же относительно последних указов президента насчет мер, направленных против взаимных неплатежей?
— Указами делу не поможешь.
…Главный корпус провожает грустным молчанием. До Республики далеко. Квадратные глазницы заводских окон смотрят на улицу имени 50-летия Октября…
10. Дом в столице -двор в деревне
Эту веселую, почти есенинскую рощицу нам показала тюменская жительница Галина Николаевна (фамилию она, из скромности, попросила не называть). Живет Галина Николаевна в четвертом микрорайоне на улице Логунова. И ее дом окнами — на эту пышную стайку высоких берез. Не парк, но уже что-то вроде скверика, облюбованного местными жителями для прогулок, детских игр и моциона четвероногих.
Как говорит один мой знакомый, «пустяк, а приятно». Хотя -пустяк ли? Новая знакомая курьера рассказала, что за рощицу шла самая настоящая борьба. Между теми, кто хотел ее вырубить под новое строительство, и теми, кто уже поселился здесь (скорее всего, надолго) и не хотел иметь вместо рощи пустырь, котлован или стандартный набор гаражей. (Вспомнилась тюменская легенда про одного бывшего высокопоставленного чиновника, якобы боявшегося «зеленого цвета». И еще вспомнилось, уже без тени юмора, как на песке у выставочного зала закладывали «сад» из тоненьких хилых деревцев — с надеждой, что когда-нибудь здесь что-нибудь вырастет… Да, так было:
рубили мощные, взрослые деревья, а потом сажали чахлую поросль и называли это «озеленением»).
Курьер побродил по микрорайонной рощице, оценил ее роскошную тень, защищающую от солнца (правда, именно в этот час оно спряталось за новой грозовой тучей), и даже сделал снимок. Так выглядит славный березовый оазис посреди новых микрорайонов. Зеленое на серо-черно-коричневом (жаль, фото не цветное). Одно слово — природа!
11. История области в лицах
30 лет назад Тюменский обком КПСС, исполком областного Совета депутатов трудящихся, облсовпроф и комитет ВЛКСМ учредили «Книгу трудовой славы». На ее страницах — 314 тюменцев.
Первыми в эту Книгу почета внесены доярки в деревенских платочках, механизаторы колхозов и совхозов, лесорубы, оленеводы, рыбаки, охотники, рабочие тюменских заводов. Тогда Тюменская область еще была таежным и земледельческим краем.
Потом пошли геологи. Александр Быстрицкий — заместитель начальника геологического главка. Софья Белкина -лауреат Ленинской премии за разведку 20 нефтяных и газовых месторождений. Николай Григорьев — руководитель противоаварийной команды Главтюменьгеологии, укротитель «огненных фонтанов».
Пилот-инструктор вертолетов Виктор Иванов. Бригадир сборщиков плавучих станций «Северное сияние» Федор Полевщиков. Рядом с ними первый тюменский профессор, доктор исторических наук Павел Рощевский и актриса областного драмтеатра Наталья Зубкова. Лучшие люди в производстве, просвещении, медицине, науке, искусстве. Нам было кем гордиться. Нам есть кем гордиться.
30 ноября 1982 года в «Книгу трудовой славы» внесли 109 человек. За достижение высоких показателей в социалистическом соревновании в связи с 60-летием образования СССР.
Сейчас эта своеобразная летопись нашей области хранится в Тюменском центре документации новейшей истории. Три тома. Может, заведем четвертый том?
12. Хранимы небесами. А людьми?
Свое путешествие по Тюмени юбилейного, пятидесятого, года мы завершим там, где все навевает мысли о вечности. Как говорят в народе, все там будем. Как говорят в народе, никого не минует чаша сия. Но не о смерти хотим мы вам напомнить. О бессмертии.
Тюменский некрополь по Червишевскому тракту появился в начале 60-х годов. Последние захоронения на Текутьевском, говорят старожилы, были где-то году в 1962-м.
Возможно, не все справочники и книги о Тюмени попали в руки,’ но только и «Тюмень» (1986), и «Окрестности Тюмени» (А.Иваненко, 1988), и несколько туристских проспектов, казалось, написаны «бессмертными». Тему некрополя они не поднимают. Известные статьи в нашей периодике, как правило, касаются поборов и беспредела, впрочем, царящих не только на наших кладбищах.
Жуть недавних десятилетий -наши предки, близкие и дальние, преданные официальным режимом, беспамятством живущих. Страшные поля, усеянные костьми, на Колыме, вдоль северной дороги до Надыма… Некрополи русских городов и деревень, затопленные во время «претворения в жизнь великих планов построения светлого будущего».
А параллельно всеобщее двуличие и лицемерие прикрывались у многих вполне прочувствованными и чистыми слезами, когда ежегодно объявлялась 9 мая минута молчания и телекамеры медленно панорамировали, выводя на экране ложь: «Никто не забыт и ничто не забыто». И вдруг мы узнаем правду о страшных местах на Новгород-чине, где и сегодня не преданы земле тысячи красноармейцев.
Омерзительно само ранжирование мест на советских кладбищах, адски проработанная до мелочей номенклатурная инструкция с определением разрядов похорон и престижности отведенных участков земли.
Но ни один режим не властен над Вечностью. Духовное излучение исторической памяти вразумляло людей во все страшные времена. В 60-е годы в Петрозаводске студенты филфака однажды были удивлены, когда наш мэтр распорядился провести практикум по языкознанию на давно закрытом кладбище в центре города.
На зазеленевшей луговине таинственными ярусами уходили вверх по косогору светлосерые замшелые полукруглые глыбы. Он, русский, легко читал и переводил вырезанные в камне древние слова: «И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, брошенную на попрание в кровях твоих, и сказал тебе: «В кровях твоих живи!..»
Три поколения у нас накрыло темное облако беспамятства, три поколения мрачно испытаны на разрыв единой духовной цепи отечественной культуры. Отношение к некрополю — проверка нашего сознания, способности уловить духовный свет ушедшего, чтобы не озвереть, не одичать окончательно. Некрополь вносит в настоящее свое измерение времени, он продлевает и делает осмысленным, духовно полным текущее бытие.
Нет, никуда не уходит, не исчезает та, казалось бы, прошедшая жизнь. Поймите, мы нуждаемся, особенно сейчас, в духовном равновесии, ощущении длительности и связи всех поколений, особо явленными, когда ты помнишь и о нашем Червишевском погосте.
Кстати, люди тюменские начинают это ощущать. В дни родительского поминовения после Светлого Воскресения текущего года, казалось, вся Тюмень двинула туда. Важно Прощение с Покаянием и понимание того, что из нашей местной истории судьбы людей, упокоенных на Червишевском, не вычеркнешь. О них или хорошее, или ничего. Ничего, это высокое молчание и мольба живых о прощении.
И тогда Вечность невидимо и неслышимо говорит с нами. О том, что помнить и знать и что продолжать. Что не повторять.
Резко ранят и сейчас памятники афганцам. Светятся молодостью их лица, перечеркнутые как бы криком: «За что? Зачем?»
В особой сосредоточенной тишине, будто лента всей полувековой истории города и области, показывается незабываемый фильм, напоминает о судьбах, рубежах и лицах.
Могилы И.Истомина — патриарха северных литератур, В.Нечволоды, А.Кукарского, E.Ананьева, Г.Сазонова… Это они в своих очерках, стихах, книгах надолго одели в художественную плоть не только тюменское «чудо века» с его фанфарами и рапортами, но и драму его, жизни и смерти первопроходцев, кровь и пот, слепое поругание северной земли и горькую сладость трудовых свершений:
«Случаются такие вечера, Когда, усевшись на привале кругом, Буровики притихнут у костра, Как будто став чужими друг для друга… В минуты эти их не потревожь. Как птичьи косяки в осеннем дыме, В летящих перьях медленных порош Любимых голоса плывут над ними».
И в те эйфорийные годы они смело говорили о духовном оскуднении и предупреждали о большой беде — ведомственном хищничестве, варварском наступлении на природу.
Eще и еще волнуется память. За именами А.Быстрицкого, Ю.Эрвье, В. Муравленко… вздымаются целые пласты перемен -надежд и разочарований, явление в мирновых северных городов, дорог, Самотлора. Говорите, что хотите, но они понимали, что круто меняют судьбу края, что новь всегда сложна и неодномерна. Но весь Союз кормился Тюменью, как кормится и сейчас Россия. И сегодня не очень-то щедро делясь с тюменцами плодами их труда.
Откроем очерк E.Ананьева о семейной династии Быстрицких середины 70-х годов. Разговор Александр Григорьевич с сыном Григорием начал сам, «вдруг стал Березово вспоминать. — Ох, и плюхались ребята тогда. Сразу со студенческой скамьи — и в такую круговерть. Но обрати внимание — кто выдержал, все настоящими людьми стали».
Так знаменитый березовский фонтан, с которого и началась тюменская слава, стал точкой отсчета новых биографий, до того краю неведомых.
А вот аллеи, где лежат ветераны, знаменитые тюменские врачи, учителя, ученые. И те, кого зовут простыми людьми. А они не простые. Крест православный на памятнике и доброе светлое лицо. И имя.
«Гори, моя лучинушка,
Не гасни в тишине,
Печаль моя, кручинушка,
Зачем пришла ко мне…»
Небо на кладбище ближе к земле. К нему тянутся сосны, как бы показывая на путь вверх душ ушедших. Среди червишевской неустроенности, отсутствия должного лада встречаются островки покоя и доброго смирения. Соединит их Храм. Символ общей памяти, знака от живых, что утраченные звенья исторической цепи потихоньку начинают восстанавливаться. И тогда лучше поймешь слова Андрея Тарковского, кинорежиссера 20-го века, сына большого поэта Арсения Тарковского: «Русская ностальгия — это особое состояние души и особый ее настрой… Общеизвестна драматическая неспособность русских оторваться от своих вечных корней». Всех граждан, всех жителей нашего Отечества.
***
фото: Пикник на обочине;Новая жизнь старого дома;;;;;;;И где еще найдешь такие березы, как в моем краю…;Буровая на Медвежьем;Николай Мелик-Карамов;Михаил Буянов;Геннадий Левин