Письмо к матери
Нет, я не забыл, я хорошо помню то ноябрьское утро, мама. Было еще темно, и в ярком свете прожекторов странным- казалось видеть летящие откуда-то сверху тысячи маленьких парашютиков — желтых, зеленых, голубых.,. Они падали на утоптанную сотнями людских подошв привокзальную площадь и заставляли ее искриться, переливаться всеми цветами радуги. И невозможно было долго любоваться этим необыкновенным зрелищем, потому что сияние падающих снежинок невыносимо, до боли в глазах ослепительно.
Одна из этих мерцающих звездочек опустилась на твою щеку и превратилась в маленькую прозрачную капельку, очень похожую на слезу. Но ты ведь не плакала, правда? И это была совсем не слеза, а лишь утренняя снежинка, одна из тех, что тысячами летели откуда-то сверху, очень похожие на маленькие разноцветные парашютики.
И ты совсем не плакала, когда поезд, стоявший все это время в нетерпеливом ожидании, тронулся наконец с места, унося меня в неизвестную даль — туда, где пересекались, превращались в точку и совсем исчезали в сумерках две прямые стальные рельсы. Ты стояла на залитом свете перроне, мокром и сверкающем, как после дождя, и выглядела совсем маленькой и хрупкой рядом с фигурой отца, мужественной и молчаливой.
Мы впервые надолго расстались с тобой. Я вырос, мне исполнилось восемнадцать, я уезжал в армию.
Иногда мне бывает очень нелегко. И тогда я пишу тебе письма, короткие и добрые. В них я никогда не рассказываю о своих трудностях, потому что знаю — тебе будет еще труднее. Стараюсь писать почаще, но это не всегда удается, у солдата времени мало. А так хочется поговорить о чем-то серьезном, главном, и за бегущими строчками долгожданного ответного письма услышать твой голос, увидеть твои глаза, в которых можно найти и совет, и поддержку, и просто ласковый, теплый огонек.
Я люблю тебя, мама. Ни перед кем не пытаюсь скрывать этого. Знаю в нашем взводе парня, который в повседневных разговорах всегда пытается принизить свое отношение, свои чувства к матери. Но мы-то видим то нетерпение, с каким он всегда ждет писем от нее, ту радость, какой светятся его глаза, когда он читает и перечитывает эти письма! А потом с напускным безразличием говорит, как «мать переполошилась, узнав, что во время десантирования он подвернул ногу. И еще, чего доброго, приедет сдуру…»
Однажды я выслал домой фотографию, где впервые снялся в солдатской форме: этакий орел!
Ты вскоре взволнованно написала, что я сильно похудел. Объяснив это переменой климата, я дал себе слово, что исправлю собственную оплошность. И попросил фотографа заснять меня при таком освещении, когда лицо выглядит полнее. Никогда не обманывал тебя. Поверь, не сделал этого и тогда.
К дню твоего рождения, как сумел, написал стихи: незамысловатые, но искренние. Где рифмовал «со мной» и «сединой», «увидеть» и «не обидеть»… Ты научила меня дарить людям не купленные, а сделанные мною подарки, чтобы отдать частицу того тепла и света, которые вложил в него сам.
Помнишь, ты вела меня из детского сада. Из-за угла неожиданно набросилась на нас большая злая собака. Я не успел даже испугаться, а ты крепко сжала мою руку в своей ладони и прогнала собаку прочь. Малышам-сверстникам я потом гордо рассказывал, что моя мама — самая смелая на свете! Позже узнал, что ты панически боишься даже болонок.., Как все мальчишки, я рос непоседой и сорванцом, причинял своими проделками немало хлопот. Случалось, ты наказывала меня или делала вид, что окончательно обиделась. Но вечером, лежа в постели и притворившись спящим, я слышал, как ты осторожно подходила ко мне, ласково гладила мои непослушные волосы и целовала в щеку сухими горячими губами.
В школе я учился неплохо. А если случалось провиниться, то никто — ни учителя, ни завуч — не могли повлиять на меня сильнее, чем один твой взгляд, до обидного серьезный, растерянно-вопросительный. Теперь я с грустью вспоминаю свои досадные промахи. Вижу в твоих волосах новые седые пряди, замечаю морщинки у глаз и готов выть от злости и собственного бессилия, потому что не могу вернуть назад то время, когда можно было поступить иначе.
Будучи уже старшеклассником, я нередко возвращался домой поздно вечером, проводив знакомую девочку. И неизменно видел среди многочисленных темных окон — одно светящееся. Ты не спала. Ты ждала меня, заботливо расставив на столе теплый ужин. Уходя в следующий раз, я твердо знал, что так же будет светиться наше кухонное окно и в ночи будет раздаваться тревожный стук материнского сердца, слышимый всюду.
Вот было бы здорово пойти сейчас с тобой… неважно куда, в кино или в магазин. Чтобы все вокруг видели, какая ты у меня молодая и красивая. День должен быть обязательно солнечным, и легкий ветерок будет шевелить твои короткие, как у мальчишки, волосы. Очень хочу, чтобы ты была счастлива, мама!
***
фото: