История развивается нелинейно
18 февраля отмечается День транспортной полиции.
Дата в этом году некруглая — 103 года. Некоторые историки доказывают, что еще в начале XIX века полицейские работали на транспорте, но все-таки именно декрет «Об организации железнодорожной милиции и железнодорожной охраны», который советская власть выпустила 18 февраля 1919 года, положил начало транспортной полиции.
Потом ее то присоединяли к чему-нибудь, то отсоединяли, то распускали, то давали самые широкие полномочия. В Российской империи самым важным был водный транспорт, накануне Великой Отечественной войны — железнодорожный, затем подключился и авиационный. Специфика распределения этой нагрузки зависит и от региона.
В структуре транспортной полиции есть уголовный розыск, отделы противодействия коррупции и по делам несовершеннолетних, своя кинологическая служба. Сотрудники транспортной полиции обеспечивают порядок и раскрывают преступления, охраняют безопасность пассажиров и грузов, разыскивают преступников, находящихся в федеральном и даже международном розыске.
Eсть и свои байки. Например: поехал как-то Сталин отдыхать на воды в Цхалтубо. В районе Ростова он взглянул в окно вагона и сказал помощнику: «Когда меня везли в ссылку, на каждой станции стоял жандарм, а здесь я что-то никого не вижу». И через 30 дней, когда он возвращался в Москву, на каждой станции уже стояли милиционеры.
Но не только об этом мы говорили с Мулдагали Ажгиреевым, начальником Тюменского линейного отдела МВД России на транспорте и Харисом Губайдулиным, ветераном МВД.
— Подходят ли к работе транспортной полиции известные строчки из песни «наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна»?
Ажгиреев: Слова «и опасна, и трудна» к нашей службе подходят, а вот на словосочетание «не видна» можно смотреть по-разному. Допускаю, что некоторые даже не знают о существовании такого подразделения, как транспортная полиция. Eжегодно мы проводим опросы общественного мнения. В 2021 году почти 86 процентов горожан поставили нам высокую оценку. Направления работы и штатная численность работников транспортной полиции меняются в зависимости от грузового и пассажиропотока. В 2021 году, например, по тюменскому региону на железнодорожном транспорте было перевезено свыше семи миллионов человек, на авиационном — чуть более двух миллионов. А на водном -всего 270 тысяч пассажиров. А были времена, когда пропорции были совершенно другими.
Губайдулин: В начале 90-х годов, когда я был начальником отдела водной милиции Тюменской области, на Туре, Иртыше и Тоболе активно развивалось судоходство. Штат сотрудников у нас был большой — 87 человек. Подразделения были в Тобольске, Сургуте, Нижневартовске, Ханты-Мансийске, Надыме, Уренгое, Салехарде. В Тюмени ходили речные пароходики, в Сургуте и Нижневартовске курсировали «ракеты». Судов ходило много, а порядка было мало. Нередки были случаи транспортировки оружия, незаконно выловленной рыбы. Браконьерства было очень много. Тогда я прямо задавал вопрос: почему за ловлю рыбы ценных пород применяют статью «браконьерство», а не «хищение в особо крупных размерах»? Теперь такой вопрос можно не ставить — рыбы почти не стало, а вместе с ней и таких нарушений.
— Лет десять назад много писали и о кражах в поездах…
Ажгиреев: В структуре преступности более 40 процентов занимают кражи. За 2021 год зарегистрировано 144. Но в общей численности их стало меньше. Не зря на базе тюменского линейного отдела организована рота сопровождения. По узлу станции Тюмень ежедневно проходит около 25 пар пассажирских поездов. Наряды полиции сопровождают их в зоне нашего обслуживания: от Тюмени до станции Юность Комсомольская, или от Тюмени до Ишима, или до Камышлова. Из этих направлений самое проблематичное — северное. Именно здесь происходит наибольшее количество краж, особенно у вахтовиков. Речь идет не о ворах-рецидивистах. Например, пассажир всю дорогу выпивает, потом просыпается, а телефона нет. И он обращается к наряду сопровождения в поезде или на станции. А вот карманники как класс почти исчезли. Eдиничные случаи бывают, было бы преждевременным говорить, что мы это явление полностью победили. Но сейчас чаще воруют из электронных кошельков или при помощи интернета.
Губайдулин: В семидесятые годы краж личных вещей было очень много, чаще похищали чемоданы и сумки, чего сейчас практически нет. Объем украденного был больше, хотя в денежном выражении чемодан вещей в те времена, наверно, не стоит и одного смартфона. В начале восьмидесятых годов много было и хищений грузов из валютных поездов, например, Москва — Пекин.
Ажгиреев: В прошлом году было несколько случаев в Тюмени и в Тобольске хищения черного металла. В тот период он резко подскочил в цене. Похитители задержаны, привлечены к уголовной ответственности. Во многом благодаря тому, что на станции Войновка внедрили автоматическую систему контроля, которая отслеживает исправность пломб, которыми опечатываются контейнеры и грузовые вагоны. Система работает по аналогии с видеокамерами «Безопасного города». Можно в любой момент поднять архив, посмотреть, как по станции прошел тот или иной грузовой состав.
— В начале 2000-х в СМИ мелькали случаи, когда родители оставляли детей на вокзалах. Сейчас подкидыши бывают?
Ажгиреев: За последние три года таких случаев не было. Среди несовершеннолетних правонарушителей чаще встречаются так называемые бегунки, которые без спроса уезжают из дома. Познакомились они, например, с кем-нибудь в соцсетях и решают поехать в другой город. Таких подростков обнаруживаем в поездах дальнего следования и возвращаем родителям. В прошлом году 142 несовершеннолетних совершили правонарушения на объектах транспорта. На них составлено 111 протоколов об административной ответственности, и 37 на взрослых.
Губайдулин: Подростки бывают очень артистичные и изобретательные. Однажды в мою смену с вокзала доставили 12-летнего мальчишку. При осмотре у него обнаружили столько денег, что на них можно было машину купить. Он плакал навзрыд, жалостливо рассказывал, что дома до него никому нет дела, что его никто не любит. А такая большая сумма у тебя откуда? Говорит, что родители квартиру продали, он деньги взял и отправился к бабушке в Барнаул. Вызвали родителей. Оказалось, парень все придумал.
— Быстро устанавливать личность сейчас помогают электронные базы данных, видеокамеры, программы распознавания лиц…
Ажгиреев: На железнодорожном вокзале большое количество видеокамер подключено к системе «Безопасный город». Информация с них передается в оперативный отдел полиции города. В начале 2020 года, например, с помощью функции распознавания лиц удалось найти преступников, несколько лет находящихся в федеральном розыске. Видеокомплексы помогают и в поиске пропавших. В прошлом году на станции Тюмень было получено 54 таких сообщения. Местонахождение большинства пропавших удалось установить в течение суток или трех. В розысках мы активно взаимодействовали с волонтерами организаций «Лиза Алерт» и «Белая сова».
Видеонаблюдение оказывает неоценимую помощь и в раскрытии краж личных вещей. Пассажиры часто забывают сумки на вокзале, оставляют дорогие телефоны на зарядке. Их забывчивостью могут воспользоваться другие. Видеокамеры позволяют ситуацию прокрутить назад. Всего в прошлом году у нас зарегистрировано 4247 заявлений и сообщений о преступлениях и происшествиях и выявлено 10298 административных правонарушений. Раскрываемость преступлений за 2021 год составила около 70 процентов.
Губайдулин: В наши времена видеокамер не было, распознаванием лиц в толпе мы сами занимались. В конце 60-х годов на железнодорожном вокзале еще работали патрульно-постовые, которые прошли Великую Отечественную войну. Это были уникальные люди. Помню такой случай: у студентки утащили сумку. Eй не вещей было жалко, а дипломную работу, которая там была. Я подошел к милиционеру, это был старшина Дашкевич, описал, во что был одет тот молодой человек. Он открыл свою записную книжку и говорит: «Да, мимо меня проходил такой, я проверял у него документы». Тогда для работников милиции личная записная книжка была, как сейчас компьютер. В итоге парнишку нашли аж в Прибалтике, в далеком поселке из трех домов.
— Можно ли любить работу, связанную с таким количеством трудностей и опасностей?
Ажгиреев: Я в органах внутренних дел служу 26 лет. Ни разу не изменял транспортной полиции с тех пор, как поступил на службу. Это большая половина моей жизни, и ее нельзя не любить.
Губайдулин: К любым трудностям со временем привыкаешь. Втягиваешься и считаешь, что именно так и надо жить.
***
фото: Сотрудники транспортной полиции патрулируют перрон.