Тысяча и девяносто восемь арабских ночей Николая Живодерова
Разительный контраст сказок Шахерезады и будней Ближнего Востока ощутил на себе тюменец Николай Живодеров. 15 лет назад майор Живодеров отправился в Сирию — специалистом по боевой подготовке парашютно-десантного полка вооруженных сил этой арабской республики.
«1 февраля 1985 года я впервые шагнул на бетонку аэропорта столицы Сирии — Дамаска. Впереди меня ждала служба на арабской земле, опаленной огнем конфликта с Израилем», — начал свой рассказ о самом ярком эпизоде своей жизни Николай Алексеевич.
«Столица Сирии поразила меня яркостью и восточным колоритом фешенебельных центральных кварталов и грязью и убожеством лачуг на дальних окраинах. Женщины в чадрах, девушки в черных платках, юноши в костюмах цвета хаки, дети в обязательных серо-зеленых галстуках- все непривычно».
Советский майор должен обучить своих сирийских подопечных особенностям эксплуатации БМП-1 и пуску ПТУРСов. Причем делалось это в непосредственной близости от позиций возможного противника.
«Мой полк размещался в долине Бекаа, в сорока километрах от Дамаска. От израильских солдат нас отделяло каких-нибудь 300-400 метров. Открытых боевых действий в то время не было. Но под спорадические ружейно-пулеметные и даже минометные обстрелы попадать приходилось…».
В одну из июльских ночей 1985 года сирийцы заметили, что израильтяне покидают свои позиции. Сразу же заняли оставленные участки. И раздались взрывы мин. На глазах Живодерова один сирийский аскер наступил на итальянскую пластмассовую мину и остался без ноги. Вслед за ним подорвалось еще несколько беспечных солдат.
Первое время местные присматривались к Живодерову. Доверительные отношения складывались не сразу. Успешный пуск ПТУРСов на учениях (9 прямых попаданий в цель из 13 залпов) сделал подполковника Живодерова в глазах бригадного генерала Абдель-Халида непререкаемым авторитетом. Вскоре советский офицер стал советником командира полка.
Спустя полтора года Николай Алексеевич оказался в Ливане.
«В то время между восточным и западным секторами Бейрута началась междуусобная война. Масла в огонь подливали армия Южного Ливана и движение «Хезболлах». По договоренности президентов Сирии и Ливана сирийские полки вошли в Бейрут. Вместе с сирийцами вошли в Ливан и советские советники, носившие полевую форму без знаков различия.
80 километров от Дамаска до Бейрута мы прошли за 5 часов. Тогда я впервые увидел знаменитые ливанские кедры, испещренные пулями стены бейрутских домов и боевиков «Хезболлах» под зелеными знаменами с портретами аятоллы Хомейни».
Живодеров стал свидетелем того, как женщина-смертница взорвала себя, пытаясь разрушить международный бейрутский аэропорт. К постоянному напряжению добавлялась 40-градусная жара, полное отсутствие не только снега, но и дождя. Берег Средиземноморья не был для Николая курортом. Прямо у воды его подопечные тренировались в отражении морских десантов. Над пляжем гремели залпы.
«Я с нетерпением ждал замены. 1 февраля 1988 года окончилась моя трехлетняя командировка. Позади осталось больше тысячи несказочных арабских дней и ночей. Не передать словами чувства при возвращении на родину», — взволнованно вспоминает Николай Алексеевич.
Подполковник Живодеров вернулся в родной город, стал преподавателем военной кафедры мединститута. Он и сегодня передает свой боевой опыт студентам-медикам, будущим офицерам запаса. Уже в Тюмени догнала его заслуженная сирийская награда — орден «За боевую подготовку». Небольшая звезда на удлиненной колодке — память для офицера, выполнившего свой долг вдали от родины.
***
фото: