Позвольте объясниться!
Иногда я чувствую себя, как тот бедолага из сказки. Он все не мог попасть в ногу. Пожелания, подходящие на свадьбе, произносил на похоронах. И тому подобное. Сказочному герою доставались колотушки.
Мы живем в более цивилизованном, смею думать, обществе. Намою долю выпадают лишь сдержанные упреки, а иногда -недовольное бурчание.
Итак, тумана напустил много. Теперь позвольте объясниться. Речь идет о нашей милиции. Специально не стал использовать определения. Типа «доблестная» или наоборот. Там тоже люди как люди. Какое общество, такая и милиция. Не лучше, не хуже. И как-то само по себе получается, что очередная информация (возможно, что должностные лица считают по-другому — очередная гадость!) о каких-то неблаговидных поступках отдельных сотрудников МВД так и норовит подгадать (или подгадить?) к очередному милицейскому празднику.
Помните, напечатали, как молодой постовой застрелился в «радивильчике» возле подъезда УВД?
Или в этом году — информация о местном сотруднике, который задержан в связи с подозрением в причастности к взрыву в Махачкале, тоже была «подана к праздничному столу». Один высокий и, как мне казалось, симпатизирующий редакции милицейский начальник рубанул сплеча: зачем вам это надо?
Действительно, зачем? Опорочить доблестную милицию? Извините, нет. Такой цели редакция в принципе не ставит -порочить. Ни чиновников, ни милиционеров, ни депутатов, ни губернаторов, ни учителей, ни журналистов… Желающие могут ряд продолжить. Как каждый — сам кузнец своего счастья, так он же — свой самый большой враг. Тотучитель, чиновник, бухгалтер, депутат и, естественно, милиционер, который совершает поступки, несовместимые со своим статусом.
Газета — зеркало. Газета — информатор. Не более того. О, с каким удовольствием, кто бы знал, мы пишем о том, как милиция защитила от хулиганов, разыскала воров, задержала убийц, раскрыла и отправила на скамью подсудимых! Но эти добрые и искренние чувства вовсе не распространяются на тех, кого мы называем оборотнями.
Eсли под мундиром, под защиту которого мы готовы броситься в минуту опасности, скрывается еще более жестокий убийца, организатор банды, враг, как мы должны себя вести? Что мы должны думать?
На днях я был в суде, где среди фигурантов дела проходит и недавний милиционер. Как он гневался, прочитав о себе строки в газете! Как возмущался, что газета формирует против него общественное мнение! А на чем, собственно, основаны этот гнев и это возмущение? Человек закона, преступивший закон. Он стократ, хотя это и не юридическая категория, перед законом все равны — в правах и в преступлениях, стократ хуже техлюмпенизированных, разложившихся молодых людей, которые обвиняются в жестоких убийствах.
Он — милиционер, и спрос с него должен быть другой. Он обманул нас. Обманул всех -детей, стариков, женщин, правительство. Но более всего -своих товарищей по оружию. Стоял в одном строю, а бил в спину.
Я понимаю, что мой высокий стиль может сейчас показаться смешным. Что, скажут, время другое, денег Vie платят и ради денег иной готов хоть в банду. Могу понять. Могу даже простить. Безработного мальчишку. Спортсмена. Солдата, научившегося убивать в Афганистане или в Чечне. Милиционера — не могу.
По единственной причине. Он — милиционер. Он олицетворяет государство.