Хорошо ли страусу, что прячет голову в песок?
Запорожцы — что дети, писал когда-то Гоголь.
Увы, не только запорожцы…
Наверное, легко и просто быть сильным, когда вокруг все ясно и понятно, когда уверен в завтрашнем дне. Беда, коли наступает смутное время. Бедный, не отягощенный раздумьями ум начинает метаться в поисках простых, доступных пониманию ответов на самые сложные вопросы. В такие времена начинают искать виноватых. В такие времена плодятся как саранча толкователи событий, пекари простых решений.
Запорожцы — не запорожцы, но и потомки тех, кто когда-то освоил труднодоступный континент по имени Сибирь, кто в снегах и морозах строил свой дом и пестовал свою судьбу, тоже поддаются на коварную легкость иллюзорного выхода.
Не берусь защищать правительство. Ни позапрошлое. Ни вчерашнее. Ни нынешнее. Они рулили, как умели. Но не могу отделаться и от ощущения собственной вины. Надеюсь, что как и многие из вас. Наверное, надо было больше работать. Наверное, надо было лучше работать. Более открыто поддерживать тех, кто начинал собственное дело. Что-то мы не смогли. И теперь, словно голодные галчата, мы должны толпиться вокруг знакомых незнакомцев из правительства в надежде — а вдруг накормят? А вдруг прилетят из-за моря, сникерс принесут?
Хорошо, мы — тюменские, люди деревенские. Почти у каждого клочок плодоносящей земли. Не сникерс, не оливки с неповторимым вкусом, а картошка, капуста и огурцы с помидорами. Привычный фундамент. Как в те времена, когда за каждым куском колбасы надо было в Москву летать. Эти колбасные рейсы, эти взмыленные очереди на регистрацию в аэровокзале под кривые ухмылки тамошней обслуги — век не забуду.
Мало успели, но кое-что успели. Все ж таки мини-цеха по переработке мяса заработали. Хлеб в Сибири всегда был свой.
Устоим. Не без проблем, конечно, о них отдельно, но — устоим.
Желудок, я имею в виду, устоит. А вот дух…
Как легко и как приятно думать, что во всем происшедшем виноват кто-то другой. «Дерьмократы» (извините за выражение!), например. Или какое-нибудь «мировое правительство». Не беда, что его никто не видел, никто не читал списков и документов, не разглядывал фотографий. Деда Мороза тоже никто не видел, но ведь многие же верят. И в снежного человека тоже. И в лохнесское чудовище. Как говорили средневековые схоласты — верую, потому что нелепо.
А если никто это, допустим, правительство не видел, если оно оправдаться не может, значит, вали на него все, что вздумается. В суд никто не подаст.
Мне печально думать, что такие сказки рассказывают вполне достойные и уважаемые мною люди. И еще печальнее, что многие и многие не менее достойные и уважаемые принимают эти умозаключения на веру, совершенно не требуя доказательств.
В какой-то степени я этих, уверовавших, понимаю. В противном случае им придется искать виновных в другом месте. Может быть, даже в самих себе. Это опасно и боязно. Можно обернуться на пройденный путь и увидеть, что всю жизнь чертил, например, никому не нужные чертежи. Или выпускал продукцию для нефтепромыслов, от которой сегодня нефтяники отказываются. Или автомобили, самые худшие в мире. Или делал самую вонючую на планете колбасу. Или тачал сапоги… Да мало ли неконкурентоспособного товара делали наши руки. Только кому захочется в этом признаться?
Может, поэтому с такой охотой мы ищем врага на стороне.
На Новый год я решил подарить сотрудникам «Тюменского курьера» по зеркальцу. Чтобы чаще видели лицо того, в ком причина всех причин и начало всех начал. А именно — самого себя.