Разборы, а не разборки
Мало кто любит читать о себе нехорошее. Конечно, любить тут нечего, но ведь что-то надо делать.
Самый, конечно, обидный для автора вариант — когда никакой реакции не следует. Такая слономоськовая ситуация. Автор бегает каждый день на почту, а ему отвечают: «Пишут…».
Второй случай. Гражданин покупает шариковую ручку, несколько листков бумаги и разделывает автора под орех. Особенно убедительно это выглядит, если все ошибки пронумерованы и в каждую бедолага-журналист аккуратно тыкается носом. Eсли материал предоставляет возможность, журналистский шнобель превращается в сизую сливу, что служит стимулом для творческого роста.
Но в нашем случае разбор практики иного рода.
По существу сказать нечего, но очень хочется. Тогда сам автор зловредной публикации прилюдно разбирается на составные части: ручки, ножки, огуречик -вот и вышел человечек. Такая, понимаете ли, гадость!
Eсли, например, студент университета пишет в газету о том, что цены на ночной абонемент в библиотеке поднялись до двух рублей за книжку, и они действительно поднялись и опровергать нечего, то отчего бы не походить ногами по самому студенту, не понимающему, что «платные услуги — это не самодеятельность и не партизанские тропы в тылу врага»?
Действительно, не тропы. Действительно, прейскурант принят и даже, как утверждается в письме в редакцию, «библиотека провела крупномасштабное анкетирование, и за самые демократичные в Тюмени цены высказались 320 студентов».
Ну и что? Во-первых, 320 — это много или мало? Рискну предположить, что не более двух процентов от общего числа пользователей. Во-вторых, даже если 99,99% выскажутся за «самые демократичные», но повышенные тарифы, то кто лишил оставшихся права не согласиться с общим мнением и высказать его?
Уважаемая госпожа директор библиотеки почему-то считает, что такого права у студента нет, а те, кто все же решается оспаривать, суть «группа борцов с библиотекой», «правозащитники с истфака» и просто «сказочники». И потому дает бесплатные, в отличие от библиотечных услуг, советы: «дерзать, учиться, отладить сдачу зачетов и экзаменов».
Море слов, но так и непонятно, какие все-таки «реальные факты восстанавливает библиотека» в письме в редакцию? Тем более что среди наполненных сарказмом строк скромно присутствуют и такие: «действительно 4 мая 2001 года университетом принят новый прейскурант на дополнительные (сервисные) библиотечно-библиографические и информационные услуги, оказываемые на платной основе».
Автор письма из ТГУ не одинока в своих попытках переходить с разговора по существу на личности. Аналогично проводит и другая дама, политолог по профессии, дискуссию с нашим корреспондентом о количестве депутатов в будущей областной Думе. Позволю себе извлечь из текста несколько «терминов», дабы читатель смог судить не только о сути, но и о»б уровне дискуссии.
Извольте: «опус, полное отсутствие логики, разнузданность, в суд за оскорбление — не хотите, о политике берутся судить все, кому не лень, мордой, простите, об стол, этот номер не пройдет, вот такая, блин, политология»… Конечно, и наш автор мог бы быть цивильнее, на что ему, естественно, строго указано. А то, с одной стороны, как бы политология, а с другой — все тот же блин.
И, наконец, случай номер три. Тюмень, День независимости, корреспондент «Курьера» направлен на репортаж. Праздник ему «не показался». Это было изложено и напечатано. От имени фирмы «Лаптев и партнеры» впечатление от праздника решила исправить дама-искусствовед. (Опять дама! О времена, о нравы!). И снова пошел разговор не о том, что было или чего не было на площади имени 400-летия Тюмени, за которую, очевидно, отвечает уважаемая фирма, а о том, каков наш корреспондент и какие у него любимые словечки, и почему он написал так, а не иначе…
Словом, я как редактор многое узнал из этой специфической почты о своих сотрудниках и почти ничего относительно проблем и фактов, затронутых ими в своих заметках, колонках и репортажах.
И потому на правах старшего (по возрасту, по возрасту!) предлагаю в очередной раз договориться вот о чем. Каждый из нас — библиотекарь, политолог, искусствовед, журналист — имеет право на собственную точку зрения, не совпадающую с мнением большинства. Имеет право на обнародование этой точки зрения. При одном-единственном условии — разговор должен идти по делу. Должен быть разбор практики, а не разборки с автором, кто бы он ни был, по любую сторону редакционных дверей.