Когда «вчера» называлось «сегодня»
Тюменские ветераны, создатели нефтегазового комплекса в Западной Сибири, предложили установить в областном центре памятник Дмитрию Ивановичу Коротчаеву. В июне 2009 года исполнится сто лет со дня его рождения.
«Отец родной уехал на месяц, а работы оставил на два», — кряхтел главный инженер управления «Тюменьстройпуть» Олег Шапошник, оставаясь «на хозяйстве».
«Отец родной» — это про Дмитрия Ивановича. Для семнадцати тысяч транспортных строителей, работавших на трассе Тюмень-Сургут-Новый Уренгой, для смежников — мостовиков, землеройщиков, гидромеханизаторов — его авторитет был непререкаем. Мне не раз приходилось слышать телефонный разговор Коротчаева с управляющим трестом «Мостострой-11» Солохиным.
— Валентин Федорович! — размеренно гудел в телефонную трубку Коротчаев. — Молозин сейчас в голове укладки и намерен двигаться вперед по три километра в сутки. Но я беспокоюсь…
Коротчаев называл какой-нибудь мостик на очередном пикете, который мог задержать бригаду героя социалистического труда Виктора Молозина. Самолюбивый Солохин отмечал на своей схеме трассы предполагаемое препятствие и наскоро прощался. Можно быть уверенным, что мостик будет в полном порядке, когда к нему подойдет молозинский путеукладчик.
Биография Коротчаева — это развернутая в пространстве и времени история советского транспортного строительства. Дмитрий Иванович рассказывал, как двадцатилетним выпускником Луганского техникума путей сообщения он ехал к месту назначения — на станцию Магдагачи Уссурийской железной дороги. Ехал и думал, что вот-вот приедет к тому месту, где кончается рельсовый путь. А он все не кончался. И только после войны, уже с орденом Ленина за строительство Московской окружной дороги, с двумя орденами за восстановление железнодорожного полотна на освобожденных от врага территориях, Коротчаев снова окажется в Восточной Сибири и начнет прокладывать рельсы там, где их еще не было.
Дороги — Ачинск-Абалаково, Аскиз-Абаза, Красная Сопка-Ленево… И, конечно же, знаменитая Абакан-Тайшет, которую управление Коротчаева, тогда оно называлось «Абаканстройпуть», буквально пронесло через Саянские скалы. Трассой мужества ее назвали в начале 60-х годов, почти полвека назад.
А 31 декабря 1965 года первый десант абаканцев прибыл в Тюмень, чтобы исправить «историческую» ошибку — построить железную дорогу к Тобольску, таков был первоначальный проект. За два года дошли до Иртыша. Весной 1969-го прибыли в Тобольск, а прорабские участки уже работали дальше, по оси будущей дороги в Среднее Приобье.
Каждая новая станция — как ребенок. И приход первого поезда — как день рождения. В декабре 1973 года рельсы вышли к Оби. 5 августа 1975-го первый поезд пришел на станцию Сургут. 14 ноября 1976-го — в Нижневартовск.
А 22 апреля того же года началось сооружение еще более сложной магистрали Сургут-Уренгой. 29 декабря 1980 года был уложен 575-й километр на оси станции Уренгой. Той самой, что носит сейчас имя начальника строительства.
Крупнейшие города Севера стали городами потому, что к ним пришла железная дорога.
В те годы было немало заметных людей, которые руководили прокладкой газопроводов, добывали нефть, возглавляли геологические экспедиции. Но среди них лишь четверо были звездами первой величины. Эрвье. Барсуков. Муравленко. И, конечно, Коротчаев.
Человек, свыше полувека занимавшийся грубой железной работой, был очень интеллигентным. Широко образованным. Книгочеем. Как-то рассказывал об обширной библиотеке, собранной еще до войны и оставленной в московской квартире. Когда Коротчаев вернулся, он пришел к себе домой, где жила какая-то женщина с детьми. И спросил только об одном: где мои книги?
«Я их попалила…» — призналась женщина и показала на детей, которые грелись у «буржуйки».
— Что я мог ей сказать? — так говорил Коротчаев.
Рассказывать об этом человеке можно бесконечно. О его корпоративной преданности — он был строг и требователен, но, наказывая и понижая в должности, он не изгонял человека из системы. Считал, и вслед за ним это повторяли его многочисленные ученики, что транспортный строитель — не просто профессия, а образ жизни. Коротчаев верил, что у железных дорог особое предназначение на земле, с ними в пустынные края приходит жизнь. Он считал, что следует прокладывать новую трассу не потому, что где-то нашли нефть, или газ, или уголь. А необходимо прокладывать пионерные (он говорил: «пионэрные») железные дороги, чтобы обживать и заселять край.
А еще у него была странная привычка. В канун праздника начальник стройки садился в свой персональный вагон, давних, еще колчаковских времен, который строители разыскали на одной из сибирских станций и отремонтировали, и уезжал на сложный участок. И объяснял это по-своему.
— На праздник начальники поездов разъедутся по домам, за ними — прорабы и начальники участков, за ними бригадиры. А пока они соберутся все и приступят к работе — неделя пройдет или больше. А если я — там, то и начальники на месте, и прорабы, и все остальные. Ни один рабочий день не пропадет…
Я мог бы напомнить еще о построенных управлением «Тюменьстройпуть» вокзалах, аэропортах, речных портах. Каждый день там льется людской пассажирский поток, кто-то качается в вагонах, пересчитывающих стыки по пути на Север. Но мало кто спустя четверть века помнит имя начальника громадной стройки, благодаря которому и наш город из небольшой станции на Транссибирской магистрали превратился в крупный транспортный узел.
… Однажды я оказался на месте бывшего прорабского участка путейцев. Ни следа от балков, от колес и гусениц тяжелой техники — все заросло молодым сосняком. Жаль, если так же легко зарастает наша память о прошлом и его героях.