Как я стала леди Мценского уезда
Продолжение. Начало в № 67.
Я размахнулась и завела перепелок: в день от двадцати курочек четыре-пять яичек. В месяц они съедают комбикорма на шестьсот рублей. Каждая птичка стоила двести рублей плюс транспортировка. Не надо быть великим математиком, чтобы понять: курочек мы взяли для радости. Каждые два дня -два ведра помета. И это какие-то мелкие пичуги. А представляете -корова? А сорок коров?
Нет ничего лучше в жару, как выпить залпом стакан холодной воды с долькой лимона, особенно когда перед этим почистил курятник. Жалко мне стало перепелочек, томятся в клетке на жаре, выпустила их в птичник. Там и травка — пощипать, и земля, где гнездо устроить, и букашки вкусные ползают. Свидание назначить за лопатой или граблями опять же можно, с петушком в догонялки поиграть. Для оплодотворения яиц расчет должен быть один петушок на три курицы. У нас три петушка на двадцать куриц, исключительно для куриного веселья и радости.
Петушки жилистые, с тонкими шеями, бойкие и горластые. Как только в птичнике заканчивается комбикорм, они оповещают меня криком, примерно так кашляет простуженный оборотень.
Курочки, нежно любимые петушками, гордо ходят с выщипанными перьями на затылках. Они забавно отдыхают, вытянув лапки, совсем как люди. Это еще то развлечение — искать яйца по всему птичнику, а вечером укладывать птиц спать снова в клетку. Потому что прокрадется крыса или ласка, и поминай как звали наших пташек.
Как я люблю заходить утром в птичник и смотреть, как они, услышав мой голос, толпятся у дверей в ожидании корма.
— Птички-птички, где яички?
Эта присказка — сигнал для собак, Тобик с Алисой мчатся наперегонки, в ожидании своей доли. Я плачу налог — каждому по яичку.
В мой музей историй навсегда войдет история про бабушку и ее курочек. Одну бабушку дети, желая добра, привезли из деревни в Москву в свою новую квартиру на шестнадцатом этаже. Бабушка все понимала — и любовь, и заботу, и что стара она, как дуб в деревенском ее дворе, но не могла смириться, что не ступить ей уже на землю босой ногою. А больше всего жалела своих куриц.
Так жалела, так тосковала, что однажды взяла ручку со стола и на первом подвернувшемся листе начала их рисовать. То рыжую нарисует, то рябую, то с петушком, то с цыплятами, а то и весь выводок хороводом. Рисунки выходили у нее забавные, как у ребенка, бабушка и в школе толком-то не училась, когда при такой тяжелой жизни бумагу марать.
Но что-то в них было — пронзительное, любовное, щемящее, -что-то такое, что дети ее не выкинули рисунки, а отнесли в музей на выставку. Бабушка даже немного прославилась.
Забор наш — прозрачная сетка -здесь так принято, и это гораздо приятнее двухметрового профнастила, поэтому кажется, что мы посреди гущи природной жизни.
Ходили в сосновый бор, обнаружили «ведьмин круг» — поганки, растущие кругом, поляну ландышей, три подберезовика и две изумрудные ящерки. Обочины усыпаны цветками земляники. И ни одного комара и мошки! Клещи встречаются, но энцефалит не переносят.
По дороге сочиняли странные рецепты, я придумала кашу храбрости. Нужно взять храброго ежа и защекотать его до слез, потом сдуть пылинки с мальчика, который не хочет есть кашу, все тщательно перемешать в кастрюле, добавить рис, молоко, сахар, сливочное масло и томить под крышкой два часа.
Паша сделал стол и садовое кресло, а еще подставку под ложки и вилки, вывел розетку на улицу, чтобы работать на веранде. Погоды стоят хорошие, пьем чай с вареньем, жаримся под солнышком, чем не герои из чеховских рассказов, сплетничаем о знакомых.
Из пластиковых бутылок и стержней от ручек смастерили водяное оружие. Бегали друг за другом по свежескошенной траве и хохотали. У Паши на лысине веснушки, а у меня на пижаме перламутровые пуговицы.
Небо — слоеный пирог. Небо -золотое одеяло, уходящие вдаль великаны. Зачем люди придумали искусство? Это же как очаг, нарисованный на стене. Красота, она вверху, под ногами и посередине. Красота вокруг. В полете майского жука. В его личинке, она беспомощно вывернулась вместе с комком земли. В спутанных, как волосы амазонки, травах. В нежных колокольчиках первоцветов. В мощи старой груши.
Тут тебе и малые голландцы, и Моне, и анималисты. Не зря Мценский район — родина Фета. Тревога, раздражение, страх, ощущение себя роботом, утрата смыслов -столь любимые психологами городские неврозы уходят и рассеиваются, словно печной дым.
Небо — купол. Небо — бесконечность. Я принимаю небо малыми дозами, не могу выдержать его красоту и грандиозность. Зову сына -ты только посмотри! Зову мужа — ты только посмотри! Зову друга-фотографа — снимай, скорей снимай!
А небо меняется, а небо плывет… Кто-то сверху крутит этот калейдоскоп, показывая нам всегда разные картинки.
Когда-то я хотела заказать художнику толстый мини-блокнот с рисунками неба в разном состоянии, чтобы подарить его человеку, который не выходит из дома, очень пожилому или лежачему, но так и не выполнила задуманное. Сейчас думаю, что это было глупо и незрело. Ничто не заменит настоящего неба. Низкого и великого. Такого неба, которое бывает только в деревне.
Я написала три письма, чтобы в Сторожевое сделали дорогу, выглядела она — яма на яме. До деревни не дотянули всего пять километров трассы. Одно письмо — губернатору Орловской области, другое -замминистра, руководителю федерального дорожного агентства, третье — архиепископу Орловскому и Болховскому, чтобы ходатайствовал перед властями, ведь в Сторожевом находится скит Рождества Пресвятой Богородицы, а значит, едут туристы и паломники.
Вместе с соседкой Надей и ее мужем Славой мы объехали деревни Пятино, Городище, Торкуновка, Счастливка.
Последняя называется так, потому что купцы плутали в думчинских лесах, а когда выходили на открытое место, то были счастливы, что живы остались.
Торкуновка — деревня необыкновенной красоты, лежит она на холмах, огороды уходят вниз к речке, в каждом дворе несколько вековых деревьев, заросшие тропинки.
Александра Владимировна, бывший директор орловской школы номер 29, пригласила на кофе. Когда-то в походной молодости они с рюкзаками и палатками вышли к этому живописному месту. И муж сказал ей: «Вот здесь меня и похоронишь». Так и вышло.
Сама бывший директор в Торкуновке с весны по осень и часто оказывается в деревне единственным жителем. А все потому, что сюда не дошел газ.
Мы собрали три листа подписей, люди подписывали не глядя, доверчивый у нас народ, никому не захотелось читать мое письмо, а ведь я старалась, даже учла правила церковного этикета.
Соседи по деревне нас зауважали. Меня — за письмо в областной департамент по транспорту. Я написала, потому что не ходил автобус, а должен делать три рейса в день.
Причин много: дорога плохая, людей кот наплакал, неохота. Однако дотации выделяются, госконтракт заключен и хоть один-два человека на остановке да есть. Ответ пришел через две недели. На конверте надпись: «Жителям деревни Сторожевое». В письме, если перевести с чиновничьего на русский: меры приняли, перевозчика отругали, спасибо за сигнал. Часто наши люди не знают, как устроена власть в стране, куда обращаться, и пишут сразу президенту: «У меня крыша течет», «Коза не доится», «Не растет горох».
Тем временем всегда найдется госслужащий, получающий зарплату за конкретный участок работы.
Односельчане уверовали в волшебную силу слова, а соседки -в Пашины разнообразные умения.
Не работает газонокосилка? Паша дунет, плюнет, настроит струны в ее внутренностях, и вот она фыркнула, задребезжала, покатилась.
Свет в избе не горит? Паша придет с приборчиком, послушает внимательно стены, и вот уже электричество вернулось к хозяйке, будто загулявший кот.
А для меня — счастье, что мы наконец вместе, и Паша не в разъездах. Я перестала пить кофе, в городе без него не могла и дня, и мне никуда не хочется идти — ни в гости, ни в ресторан, ни в кино. Кирюша пишет рассказ на английском про апокалипсис. Говорит мне:
— Выложи в свой блог, что мне нужны донаты, чтобы я продолжил.
Я думаю, Кирюша — мальчик, воспитанный ютубом, относится к этому легко, он такое видел сто раз у блогеров. А мне кажется стыдным просить денег у незнакомых людей.
Кирюша считает, что разорять семью нехорошо, и пытается добыть финансы сам. Я говорю:
— Сынок, лучший способ заработать, это когда твой интерес и потребности людей сходятся.
— Я люблю читать, играть в Лего и компьютерные игры, а еще гладить котиков.
Почему никто не платит за то, что ты профессионально гладишь котиков?
У женщин бывают моменты, когда они особенно ранимы. Обиделась на Пашу, он сварил мне три яйца вкрутую, а я просила всмятку. Как можно быть таким невнимательным!
В эти минуты я вспоминаю свою пожилую соседку Лидию.
«Я бы хотела кому-то пожаловаться, но мне некому. Очень важно, когда есть, кому пожаловаться», — говорит она.
Недавно к нам залетел шмель и так утомился биться о стекло, что совсем разучился летать. Паша отпоил шмеля сахарной водой, и он снова смог взмахнуть крылышками. Улетел к сородичам, они жужжат в кустах за террасой.
Милейшее с виду создание кошка Бусинка только за ромашковый июль поймала мышей — семь штук, тушканчика, ласточек — две штуки (обе вырваны из когтистых лап и выпущены на волю), громадного кузнечика, бабочек — без счету.
Ходила в сарай за прошлогодним сеном для перепелок и по пути увидела, что у пустующего дома скосили лужайку.
— Паша! — кричу. — Можно перепелкам свежего сена?
— Мрблр! — слышу в ответ.
— Что? Сено зеленое не опасно им?
— Не наше сено, не трожь! Не ты его положила, не тебе и брать! -разбираю Пашин голос. «Вот ведь какой кристальной честности человек! Чужой травинки не возьмет! -восхищаюсь про себя. — За такого бы я голосовала».
Небо надо мною, как пузо кита. А вчера сверху проплывал розовый крокодил с крылатым слоненком на спине.
Наши вечера одинаковы: долго сидим с Пашей на террасе, любуемся закатом и пьем чай с чабрецом, потом я ставлю варить собакам еду и иду искать кошек по кустам, мне спокойнее, когда они ночуют дома.
Продолжение следует.
***
фото: Моменты счастливого деревенского лета.