Предвосхищая чеховскую «Чайку», или Пять пудов любви

Долгожданная премьера «Чайки» в постановке Романа Габриа пройдет в драматическом театре 20 октября. 22 сентября в арт-кафе «ТБДТ» ведущий театральный критик России, председатель экспертного совета премии «Золотая маска» Татьяна Тихоновец выступила с лекцией о самой загадочной пьесе Чехова.

Письмо Суворину, издателю газеты «Новое время», прозаику и драматургу, цитировала лектор. 21 октября 1895 года Чехов сообщил ему: «Можете себе представить, пишу пьесу, которую кончу не раньше как в конце ноября. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви…» Вот, собственно, и весь сюжет.

И через месяц о том же: «Моя пьеса подвигается вперед, пока все идет плавно, а что будет потом, к концу, не ведаю».

Премьера состоялась 17 октября 1896 года на сцене Александринского театра. Так, что же такого особенного в «Чайке», если пьесу написанную 127 лет назад, упорно продолжают ставить?

Казалось бы, знаешь о ней все со школьных времен, пьеса в четырех действиях, один монолог Нины Заречной чего стоит (люди, львы, орлы и куропатки), а нет, что-то учителя литературы упустили.

Пьеса об одиночестве и неразделенной любви — сюжет не новый, банальный и порядком надоевший. Но это только на первый, поверхностный взгляд. В пьесе отсутствует главный герой, там все главные и все страдают, счастливых нет, все рефлексируют и живут иллюзиями. Чехов выводит каждого героя на первый план, на время отодвигая остальных.

Первое представление — и полный провал, пьеса показалась сложной, дерзкой, пессимистичной, с нарушением всех законов драматургии и сложной психологией персонажей. Публика же привыкла к классической схеме — завязка, кульминация и развязка. Больше всех возмущались представители старой гвардии — «он осмелился быть самим собою на освященных традициями подмостках».

«Чайка» была заявлена как комедия, и публика усмотрела в этом некое издевательство, не поняла, где же тут смеяться. Не в финале же в самом деле! («Уведите Ирину Николаевну, Константин застрелился»). Посетители Александринки в основном мелкие купцы и чиновники, пришли хорошо провести время и посмеяться от души. Чайку» освистали.

Чехов нарушил все представления о традиционном театре, где зрителю просто показывают какую-то историю, или показывают пошлый водевиль с ясным началом, кульминацией и финалом. Он начал «форте и кончил пианиссимо, вопреки всем правилам драматического искусства». И, как всегда, остался недоволен тем, что сделал: «Вышла повесть». Перечитывая «новорожденную пьесу», говорил, что «убеждается», что он «драматург неважный».

При простом сюжете: помещичья усадьба, господа в белом, разговоры, озеро, парк, липовые и дубовые аллеи, — Антон Павлович не для непосвященных. За каждым надрывным монологом тут скрытый смысл и знаки. Поэтому «Чайка» взлетела не сразу. После провала в Александринке Станиславский и Немирович-Данченко взяли ее в репертуар, и только потом стаи «Чаек» разлетелись по всему миру. Пьеса и сейчас — с переменным успехом, зависящим от мастерства постановщиков и актеров, — идет на театральных площадках. От классики Станиславского и Немировича-Данченко, Олега Eфремова и Марка Захарова до совершенно новаторских работ Крымова, Бутусова и Богомолова, в которых силуэт нетленной «Чайки» едва различим.

За сто двадцать семь лет над миром пролетели огромные стаи «Чаек», каждая со свои характером и темпераментом.

В 2010 году и к нам залетела «Чайка» от московского театра «Школа современной пьесы», в постановке Иосифа Райхельгауза с Ириной Алферовой и Альбертом Филозовым — и имела оглушительный успех.

Но проблемы все те же. Столкновение поколений. Все те же рефлексия, экзальтация, рыдания. Все друг друга любят (или им это кажется). До премьеры почти месяц, этого достаточно и для прочтения, и для просмотра Чехова, смотрите и откроется, ищите и обретете. Ну это чтобы не разочароваться после спектакля, если вдруг что-то не поймете. («Мило, талантливо, но. после Толстого или Золя, не захочешь читать Тригорина»).

Когда нет нового содержания, ищутся новые формы. Но использование новых форм театру всегда во благо, если эти формы не гипертрофированы, и не используются как прикрытие посредственной актерской игры и режиссуры. Уверена, к нашей «Чайке» это не относится.

Глубокий реверанс организаторам за такую гостью; почаще приглашайте театральных критиков в Тюмень, тогда и в театр пойдут за смыслами, а не для селфи на фоне дворцовых интерьеров ТБДТ.

К слову, Роман Габриа тоже был на суаре и как мистер Икс наблюдал за зрителями из-за бордовой бархатной портьеры. О нем несколько раз упомянули, но никто его не увидел.

Что у него получится, увидим на премьере.

***
фото: Ведущий театральный критик России Татьяна Тихоновец.

Поделиться ссылкой: