Большой ребенок Паниковский
Леонид Окунев еще до съемок в телесериале «Золотой теленок» мог называться Паниковским. Поговоришь с ним об «Ангажементе» (Окунев — художественный руководитель театра) и поневоле заразишься паникой: «будет хуже, будет хуже».
Не обижайтесь, Леонид Григорьевич: шучу. Надо же как-то пригасить волну всенародного обожания, которая вот-вот захлестнет вас в связи с началом показа «Золотого теленка» по Первому каналу.
С «Ангажементом», тьфу-тьфу, все в порядке. Здание пока стоит, не рухнуло. Не всякий найдет его, заплутав в микрорайонах? Значит, плохо ищет. Значит, не полюбил. Любящим сердце подсказывает дорогу. Впрочем, для облегчения поиска можно разместить на автобусных остановках и стенах домов карты-схемы. Эти схемы давно нужны, и не только там, где живет «Ангажемент».
С Окуневым тоже все в порядке. Пригласили на съемки фильма «Экватор». Режиссер Ульяна Шил-кина — она же поставила «Золотого теленка» — утвердила актера без проб. Леонид Григорьевич устремлен мыслями к новой работе и попутно мечтает, как его будут холить и лелеять. Кино — дорогущий проект, поэтому актеров берегут как зеницу ока: не приведи господи, что-то случится.
Именно бережное отношение больше всего поражает Окунева, именно об этом он рассказывает охотнее, нежели о своем герое или взаимоотношениях на съемочной площадке. В театре случается, что актер помогает что-то передвинуть, принести-унести, поправить, а в кинопроцессе этого нет, у каждого свои обязанности, выполнять чужие никто не будет. На съемках в Одессе Окунев ринулся по привычке «передвинуть-пододвинуть», его остановили: Леонид Григорьевич, для этого есть специальный человек.
Массовке и окружению запрещено отвлекать актеров. Хотя настырные находят лазейку. Да и сами актеры нелегально общаются с поклонниками. Никто, в том числе Олег Меньшиков (Остап Бендер), не отказывал зрителю в автографе и фотосъемке.
Один из поклонников демонстрировал добычу — фотографии с известными людьми — и раздаривал свою книгу (Леонид Григорьевич изо всех сил вспоминал название, но ничего не извлек, кроме «что-то о Пушкине». А почитать не удалось — книгу из вагончика украли, несмотря на строгий пропускной режим).
Зрители часто спрашивали: «Почему актер из Тюмени? В Москве не могли найти?» И ведь действительно, не могли. Паниковского выбирали почти год, нашли чуть ли не позже всех других персонажей.
Eще спрашивали Окунева: «А вы будете хромать?» Все помнят Зиновия Гердта в швейцеровском фильме. Окунев, конечно же, не собирался подражать Гердту, наоборот, стремился уйти как можно дальше от того Паниковского. Хотя поначалу проскальзывали характерные интонации. И он слышал, как незримый Гердт говорит: «Леня, я вас благословляю. Давайте, давайте, Леня, пилите!»
Какой же он, новый Паниковский? Окунев ничего не смог объяснить. Не видел себя со стороны. Eдинственное определение, какое сумел подобрать: большой ребенок. «И все они большие дети. Совсем не то, что нынешние жулики».
Одесса запала в душу. «Зачем Остап Бендер рвался в Рио-де-Жанейро, если есть Одесса?» Город так понравился, что Окунев намерен поехать туда снова, уже за свой счет. Море. История. Украинский борщ. Речь. Никита Татаренков (Шура Балаганов) ходил по площадке, насвистывая. Тут же реплика из окружения: «Шура, не насвистывайте голяк!»
***
фото: Леонид Окунев.