Окружение
Окончание. Начало в NN6-7, 8, 9,10-11.
Всего через штурмовые батальоны прошли 25 тысяч офицеров. Этого числа хватило бы на формирование офицерского состава 22-х стрелковых дивизий.
Не отличавшийся сентиментальностью маршал Жуков в своей записке в ЦК КПСС N 1039 от 11 мая 1956 года назвал «практику направления всех бывших военнопленных офицеров, находившихся на проверке в спецлагерях НКВД, на формирование штурмовых батальонов… серьезным извращением» в отношении «большого количества военнослужащих, честно выполнявших свой воинский долг и ничем не запятнавших себя в плену». Самым отвратительным было то, что кровавые победы штурмовиков приписывались другим, и маршал об этом знал.
24 марта 1980 года газета «Правда» писала: «Бессмертен подвиг 215-го гвардейского стрелкового полка. В ожесточенном бою 14 января 1945 года он овладел на западном берегу Вислы четырьмя линиями сильно укрепленной вражеской обороны. Солдаты и сержанты полка — около 350 человек — были награждены орденами Славы».
А если по правде, то впереди гвардейцев, сметая всех на своем пути, шел 23-й отдельный штурмовой батальон 1-го Белорусского фронта. Почти треть штурмовиков полегла в том прорыве, за который весь штаб гвардейского корпуса получил самые высокие ордена.
Поэтому неудивительно, что среди фильтрационных дел на жителей Тюменской области, возвратившихся домой из немецкого плена, мало документов на военнопленных офицеров, воевавших после спецлагерей НКВД в штурмовых батальонах.
Репатриация
В ноябре 1944 года ГКО принял постановление направлять освобожденных из плена военнослужащих прямо в запасные воинские части, минуя спецлагеря.
Запасные части и соединения существовали с первых дней войны. Они занимались подготовкой пополнения для действующей армии и состояли из запасных учебных дивизий, бригад, полков и отдельных батальонов. В них направлялись военнообязанные из запаса, военнослужащие с пересыльных пунктов военкоматов, из госпиталей. По характеру содержания и режиму работы запасные воинские части мало чем отличались от проверочно-фильтрационных лагерей НКВД.
«Мы были отправлены в Гороховецкие лагеря под Горьким на формирование маршевых рот для отправки на фронт, — вспоминали фронтовики. — С тех пор прошел уже не один десяток лет. Чего мы только ни повидали, особенно на передовой, но Гороховецкие лагеря для нас и поныне означают одно — ужас!
Спали на нарах в заливаемых водой землянках. Тучи блох не давали сомкнуть глаз по ночам. А утром, после бессонной маеты, с полной выкладкой марш-бросок на тридцать пять-сорок километров. При возвращении — бурда без крупинки соли да пайка хлеба, выдаваемая на весь день…
Кто во всем этом был виноват, мы тогда не знали. Может быть, жулики-интенданты, кравшие без зазрения совести, сообразуясь с тем, что со дня на день нас должны были отправить на фронт, а там, глядишь, война все спишет…», -рассказывал наш земляк, Герой Советского Союза Иван Кондратьев, бронебойщик.
Новое поколение запасных армейских и фронтовых полков из бывших пленных после прохождения боевой подготовки по семидневной программе направлялось «почти исключительно в действующие стрелковые части».
Политуправление 1-го Украинского фронта, докладывая 7 апреля 1945 года о политико-воспитательной работе с новым пополнением, отмечало:
«… На 20 марта с.г. было направлено в части более 40 тыс. человек… В боях с немецкими захватчиками подавляющее большинство бойцов нового пополнения ведет себя стойко, мужественно, отважно… Стрелковый батальон… состоявший на 80 проц. из нового пополнения, неоднократно дрался в сложной боевой обстановке. Eму приходилось отбивать контратаки численно превосходящего противника.
… Испытав на себе все ужасы немецкой неволи и фашистского плена, бойцы нового пополнения сильно ненавидят немецких оккупантов и выражают нетерпение с оружием в руках скорее отомстить им на поле боя…
Вместе с тем… имеются лица, которые в период пребывания в плену или на оккупированной территории находились на службе у немцев… Многие из них уже изолированы…»
Согласно директиве НКВД и НКГБ от 11 октября 1943 года N 494/94 «бывших полицейских, старост и прочих пособников немецких оккупантов направлять в спецлагеря…, как наиболее социально-опасных элементов содержать их отдельно от бывших военнослужащих…».
Всего к марту 1944-го подозреваемых в сотрудничестве с немецкой администрацией насчитывалось в спецлагерях НКВД — 9002 человека и проживавших на оккупированной территории мужчин призывного возраста — 7540 человек.
С выходом Красной Армии на государственную границу и переносом во второй половине 1944 года боевых действий на территорию стран Восточной Eвропы возникла необходимость возвращения на родину насильственно угнанных на чужбину советских граждан. В связи с этим в октябре было создано Центральное управление по делам репатриации во главе с уполномоченным СНК СССР генералом Голиковым. Отделы репатриации учреждались на всех действующих фронтах и при СНК республик и исполкомах местных Советов, территории которых находились под оккупацией. Кроме того, в приграничной полосе и за рубежом организованы контрольно-пропускные (КПП) и проверочно-фильтрационные (ПФП) пункты.
После разгрома фашистской Германии и капитуляции вермахта для размещения освобожденных союзными войсками США, Великобритании и Франции советских военнопленных и интернированных граждан было сформировано около ста лагерей. Устанавливался срок проверки — не более одного-двух месяцев. Военнослужащие, освобожденные из плена и не «призванные вторично» в Красную Армию, отправлялись после фильтрации на прежнее место жительства или в составе «рабочих батальонов» в народное хозяйство.4
Всего на конец 1946 года было принято от союзников и зарегистрировано около 5 миллионов 416 тысяч человек, из них 1 миллион 836 тысяч военнопленных, в том числе — 126 037 офицеров и 41 генерал. Eще примерно 250 тысяч советских военнопленных остались на Западе.
Одним из тюменских «невозвращенцев» стал Нигматуллин Шигап Нигматуллович, 1913 года рождения, уроженец д. Ренчики Дубровинского (ныне Ярковского) района. Он работал учителем, но в октябре 1939 года его призвали в армию, а в ноябре 1941-го около д. Каменка на реке Волхов он попал в плен. До сентября 1942 года лейтенант Нигматуллин содержался в лагере «Офлаг-З-А» в г. Лукенвальде. Потом преподавал историю татарского народа в школе пропагандистов организации «Идель-Урал». Был редактором одноименной газеты, под псевдонимом «Нигмати» писал статьи и стихи с обоснованием идеи создания государственного образования татар, участвовал в формировании «волго-татарского легиона» из военнопленных-татар. По состоянию на 10 октября 1944 года в 12 батальонах легиона служило 11 тысяч татарских добровольцев.
Во всесоюзный розыск Нигматуллин был объявлен МГБ СССР в 1950 году. Через два года «Нигмати» объявился в Мюнхене на радиостанции «Свобода».
Попытки тюменских чекистов заманить его в родные места окончились неудачей. В июне 1983-го розыскное дело на шефа татарской редакции радио «Свобода» в 3-х томах — 1378 листов — сожгли (осталось лишь постановление о таком решении).
Из 1 миллиона 836 тысяч военнопленных, переданных советской стороне союзниками, после фильтрации около 600 тысяч изобличенных в службе на стороне противника отправили в лагеря ГУЛАГа или на спецпоселение.
Сейчас принято в проведении репрессий к возвратившимся из плена военнослужащим винить органы госбезопасности СССР. Но не они принимали политические и правовые решения в отношении бывших военнопленных и членов их семей. НКГБ-МГБ-МВД-КГБ лишь вели их оперативный учет (фильтрационные, розыскные, наблюдательные и другие дела). Другой вопрос: зачем вели этот учет? С какой целью? Почему эти материалы после окончания войны десятилетиями сохранялись в тайне?
4. Рабочие батальоны Народного комиссариата обороны СССР (аналог современных стройбатов) были расформированы согласно директиве Генерального штаба Вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 года. Зачисленные в рабочие батальоны военнослужащие ряда возрастов, в т.ч. бывшие военнопленные, получили в 1946-1948 годах разрешение вернуться в места, гуде они жили до войны.